И.Ф.Плотников

(Екатеринбург)

 

Предопределенность гибели царской семьи

 

Вопрос о том, кем, на каком уровне властных большевистских структур было принято принципиальное решение об уничтожении семьи отрекшегося от престола последнего российского императора Николая II, недавно, в августе 2000 г., канонизированного вместе с супругой и детьми юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, не выяснен до конца. Гибель российской монархии, а затем и ее последнего императора, процессы и события, связанные с этим, стоят в ряду крупнейших в сложной отечественной истории уходящего ХХ столетия. В обширнейшей литературе, и давней, и современной, посвященной судьбе царской семьи, содержится масса противоречий, взаимоисключающих взглядов, суждении и выводов. Постоянно дискутируется вопрос о возможности или невозможности сохранения жизни бывшему монарху и членам его семьи, о первопричинах их гибели, о звене большевистской власти, принявшем принципиальное решение на этот счет, об обстоятельствах его выполнения.

В изданиях, авторы которых признают факт расстрела царской семьи, до сих пор еще чаще высказывается традиционная, официальная точка зрения: этот акт был совершен по решению, волею Уральского областного Совета. Иногда упоминают и о центре, но как проинформированном или лишь давшем санкцию1. Те, кто считают, что решение было принято в Центре руководством партии и страны, также не во всем солидарны. Часть авторов сводит все к воле и действиям председателя ВЦИК, секретаря ЦК РКП (б) Я.М.Свердлова, который распоряжался с ведома или даже без ведома вождя В.И.Ленина2. Иные же называют вершителем судеб царской семьи только Ленина, отводя Свердлову пассивную роль3. В некоторых изданиях возникает и, как ни странно, выплывает на первый план имя тогдашнего Главнокомандующего Северо-Урало-Сибирского фронта (затем командующего 3-й армией Восточного фронта) коммуниста-латыша Р.И.Берзина (Берзиньша)4. Одним словом, вопрос о том, кем, как принималось решение о казни царской семьи, какой была роль в этом тех или иных властных структур, роль отдельных лиц, продолжает быть предметом острых дискуссий и требует дальнейшего выяснения на основе должного анализа совокупности имеющихся источников. Автор в данном выступлении кратко рассматривает следующие вопросы: 1) кто принял исходное решение о казни царской семьи; 2) каким было взаимодействие вождей партии и страны, с одной стороны, и уральского руководства — с другой; 3) какую роль играло последнее в реализации принятого решения; 4) о фактической роли Р.И.Берзина.

Прежде чем рассматривать вопросы, касающиеся событий июля 1918 г., — времени гибели царской семьи — необходимо обратить особое внимание на отношение большевистского руководства и, в частности Ленина, к монархии, к Романовым, к царскому дому вообще, на методы их действий по отношению к "классовым противникам". Отношение к таким группам российского общества у большевиков было экстремистско-истребительным. Это хорошо видно при обращении к судьбам целых сословий, например, такого многочисленного, как православное духовенство, в огромной массе просто уничтожавшегося (убивали даже женщин–монахинь). В.И.Ленин задолго до Октября неоднократно высказывался за повальное истребление Романовых, "отрубание" им "голов" ("отрубить головы, по меньшей мере, сотне Романовых”)5. Именно по такому принципу стали действовать после октября 1917 г. большевистские верхи и низы. Но по кардинальным вопросам решения низов, местных властей, согласовывались с верхами, центральным аппаратом. Система субординаций действовала практически без сбоев. Большевистские верхи и низы работали согласованно. При определении судьбы Николая II и его семьи противоречий также не возникло. Здесь, как и следовало ожидать, достаточно четко просматривается решающая роль верхов, собственно личная роль В.И.Ленина. Он взял это дело под свой ведомственный контроль, а затем и в собственные руки.

В феврале 1918 г. Ленин изъял дело о намечавшемся было следствии в суде над бывшими коронованными супругами из ведения ВЦИКа, формально высшего органа власти в стране, в котором состояли не только большевики, но и члены левых эсеров и других партий, очевидно, полагая, что оно может получить нежелательный для него поворот. Изъял там и "передал" Совнаркому, в котором председательствовал, то есть себе самому. Хорошо известно, что к весне 1918 г. (как утверждали управделами Совнаркома В.Д.Бонч-Бруевич, нарком юстиции И.З.Штейнберг и другие) важные дела решались только после появления под документом подписи Ленина. Исполнялись и его личные приказы, даже устные. И на протяжении полугода Ленин так и не дал делу никакого хода, надо полагать, с самого начала или в конечном итоге, по размышлении, намереваясь обеспечить просто убийство семьи. В какой-то мере можно было надеяться на вынесение судом обвинительного приговора самому бывшему царю, может быть, и его супруге (Временное правительство и историки-исследователи не нашли подтверждения предположениям о ее шпионаже в пользу Германии в период мировой войны). Но каким образом можно было подвести под экстремистскую акцию уничтожение и их детей? Этот вопрос оставался вопросом и для Ленина. Тот же нарком юстиции левый эсер И.З.Штейнберг отмечал, что Ленин так и не дал ему конкретного указания готовить судебное дело, хотя в начале в общей форме речь об этом и вел6. Шли месяцы, а дело так и не было заведено.

Вместе с тем Ленин пристально следил за положением Романовых в заключении в Тобольске, непосредственно участвовал в решении вопроса об их переводе оттуда в Екатеринбург, подборе ответственных лиц: Ж.А.Мячина (В.В.Яковлева) и Я.М.Свикке (Родионова). Мячин отмечал, что Свердлов, перед тем как окончательно решить вопрос о поручении ему, совещался с Лениным, что решал все в итоге именно он, Ленин, и он же подписал мандат7. Перед отъездом в Тобольск Свикке был у него на приеме8.

По вопросу о царской семье в Москву трижды (в марте, мае, июле) приезжал лидер уральских большевиков Ф.И.Голощекин (в двух последних случаях — специально), всякий раз он останавливался на кремлевской квартире Свердлова, с которым близко сошелся еще в сибирской ссылке, и неизменно встречался с Лениным. Всякий раз после возвращения Голощекина от вождей следовало ужесточение режима в отношении Романовых (в Тобольске, затем — Екатеринбурге), а его июльская поездка принесла с собой казнь. В.И.Ленин в данном деле (как и в некоторых других, например, в передаче распоряжения о расстреле адмирала А.В.Колчака в 1920 г.) был предельно осторожным, все делал для того, чтобы "не засветиться". Исследователями до сих пор не выявлен хотя бы один документ, в котором бы он связал свое имя с расстрелом царской семьи. И все же мы имеем немало источников, достоверных фактов, свидетельствующих о том, что вершил дело в конечном итоге именно он, ненавистник Романовых с юности, своей волей, распоряжением убивший их. Бывший красноармеец, охранник и посыльный вождей в 1918–1919 гг., в дальнейшем доцент А.Ф.Акимов рассказал для печати, что вечером 16 июля 1918 г. доставлял на телеграф срочный приказ Ленина и Свердлова о расстреле царской семьи (очевидно, в зашифрованном или в условном виде), текст которого и саму ленту вернул в Кремль9. А этому предшествовало получение Лениным в тот же вечер 16 июля из Екатеринбурга (из-за отсутствия в те дни прямой связи со столицей — через Пермь–Петроград) условной телеграммы. Документ этот теперь широко известен, тем не менее приведу его, чтоб не разрывать цепь доказательств о непосредственной задействованности в решении вопроса лично Ленина. Вот текст послания: "Москву. Кремль Свердлову, копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите Москву, что условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства, ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же вне всякой очереди сообщите. Голощекин, Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев"10. Текст телеграммы условный, но совершенно понятный Ленину и Свердлову («кому надо»). «Филиппов» — видоизмененная кличка Голощекина, ставшая его новым именем — «Филипп». Дело об уничтожении Николая II и его семьи — "суд" — можно решить немедленно. Телеграмма торопит с ответом (к казни в ближайшую ночь все подготовлено). Обращаю особое внимание, чего авторами не делается, что текст документа не оставляет никаких сомнений насчет однозначности решения судьбы Романовых. Испрашивалось "мнение" именно по обговоренному ранее вопросу, что совершенно понятно Кремлю. Г.Е.Зиновьев соучаствовал в преследовании и истреблении представителей дома Романовых. Он был в курсе дела о готовящемся убийстве в Екатеринбурге и поспешил перетелеграфировать екатеринбургское послание и Свердлову, и Ленину. Телеграмма в Кремле была получена поздно вечером "16.07.1918 г. в 21 час 22 мин."11. По уральскому времени, на которое незадолго до того в Екатеринбурге перешли (стрелки часов были сдвинуты на 2 часа вперед), была уже половина первого ночи 17 июля. На то, с каким нетерпением там ждали ответ центра, указывали непосредственные организаторы и участники расстрела, в частности Я.М.Юровский. В так называемой "записке Я.М.Юровского", составленной с его слов совместно с историком М.Н.Покровским, сказано, что "16.07. была получена телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Р-ых". На мой взгляд, о получении такого приказа, и еще 16-го июля, Юровский писал (говорил) со слов Голощекина, ибо тут же отмечал, что тот появился в Доме особого назначения в шесть часов вечера этого дня и отдал распоряжения насчет последних приготовлений к расстрелу. Голощекин сказал, что к 12 часам ночи придет грузовик, который следовало завести, и под звук его работающего мотора, заглушающего выстрелы, произвести казнь (потом использовать машину как транспортное средство — увозить тела).

 Юровский отмечал, что грузовик пришел лишь "в ½ второго". В последующих же воспоминаниях Юровский о получении телеграммы (или телефонограммы) не говорил, а просто указывал на прибытие Голощекина, его заявление, что к 12 ночи прибудет грузовик и нужно будет произвести акцию12. Как мы видели, ранним вечером 16 июля приказа руководители Урала от Ленина и Свердлова получить еще никак не могли, ибо им доставили депешу Зиновьева только в половине первого ночи (по уральскому времени). Обращаю внимание на то, что Голощекин, верхушка комруководства области завершали подготовку к казни и говорили главному исполнителю (руководителям облЧК в целом), что Центр уже приказал, не получив еще ответа на телеграмму, которая по непредвиденным обстоятельствам на стол Ленина попала позднее, чем предполагалось. Примерно на 1,5–2 часа. В сути ответа не сомневались, волновались лишь из-за задержки его: короткая летняя ночь, темнота была уже на исходе. Вожди это чувствовали и решили вопрос очень быстро, почти молниеносно. Тут же с текстом телеграммы послали на почтамт А.Ф.Акимова. На доставку (на машине), незамедлительную отправку телеграммы у посыльного ушло немного времени, ибо тогдашний главный телеграф находился близ Лубянской площади, на Мясницкой улице, близко от Кремля. Телеграмма, скорей всего, вновь ушла не непосредственно в Екатеринбург, а через Пермь (может быть, и вновь через Петербург). Для ускорения же дела из Перми из-за затруднений в работе телеграфа свои люди могли продиктовать текст телеграммы или просто на условном языке сообщить, что акцию производить можно. Отсюда слова Юровского и о приказе из Перми, и о телефонограмме. Грузовик же с шофером П.Т.Самохваловым находился в полной готовности у облЧК, в двух кварталах, у Американской гостиницыы (ныне здание художественного училища им. Шадра). По времени так все и получается: приказ получен, грузовик немедленно доставлен к половине второго ночи на 17 июля. Все решалось быстро, даже при неожиданно прервавшейся телеграфной связи: и верхи, и низы очень спешили! Примечательно, что сообщения-воспоминания А.Ф.Акимова полностью вписываются в цепь событий, отраженных в документальных данных, материалах о заключительном этапе реализации согласованного решения Центра (В.И.Ленина, Я.М.Свердлова) и Екатеринбурга (Ф.И.Голощекина, Г.И.Сафарова) об убийстве узников Ипатьевского дома в ночь с 16 на 17 июля. Акимов не мог солгать, пойти на выдумку, "вплести" себя в этот процесс, ибо в пору его рассказов в 1957 г. и затем 1968 г. приведенных документов опубликовано не было. Но и это не все.

На факт решения вопроса о казни семьи Николая II по решению Ленина и Свердлова указывали живые свидетели из их непосредственного окружения, большевистского ареопага: Л.Д.Троцкий и В.Г.Бажанов (бывший секретарь И.В.Сталина, который секретарствовал и в политбюро ЦК), чрезвычайно сведущий в делах большевистских верхов, и, наконец, В.М.Молотов. Троцкий в 1935 г. писал, что по приезде с фронта в Москву он спросил Свердлова о царе и его семье. Тот ответил, что все расстреляны. "А кто решал?" — спросил Троцкий, на что Свердлов ответил: "Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях"13. Второму тогдашнему вождю с мощной памятью, после вступления в 1917 г. в блок с Лениным говорившему, писавшему о нем объективно-уважительно, просто нельзя не поверить. Это, так сказать, первоисточник. Бажанов, указывая на решение вопроса о расстреле Лениным и Свердловым, отметил второстепенную роль последнего, действовавшего в рядах партийной элиты более открыто. Он подчеркивал, что по поручению Ленина, хитро устранившегося от формальной ответственности, екатеринбургские руководители "всего лишь создали… политическое алиби" вождям, взяв решение на себя, и "доля ответственности за это убийство легла на Якова Свердлова", официального главу советской власти. Предположения и утверждения о том, что Ленин не причастен к убийству царской семьи, высмеял еще более информированный человек — В.М.Молотов14.

К этому следует добавить, что имеются и другие, так сказать, "менее авторитетные" источники-указания в воспоминаниях ряда лиц, причастных к гибели царской семьи. Упоминавшийся Я.М.Свикке, встречавшийся с В.И.Лениным перед поездкой на Урал и в Тобольск за членами царской семьи, также имевший отношение к подготовке ее казни, писал о его определяющей роли в этом15. Оставившие воспоминания непосредственные участники убийства — Г.П.Никулин и П.З.Ермаков, которых Ф.И.Голощекин посвящал в дело крайне осторожно и умышленно противоречиво, говорили все же о причастности к нему Ленина16. Не лишним будет привести свидетельство и С.Л.Берия о том, что, как рассказал ему отец — Л.П.Берия, И.В.Сталин называл Ленина "инициатором расстрела" семьи Николая II, причем всей ее, включая детей17. Фактически в этот же ряд источников следует отнести указания А.А.Иоффе, от которого в бытность его полпредом РСФСР в Берлине вожди утаивали факт убийства членов семьи Николая II. Лишь позднее от Ф.Э.Дзержинского, встретившегося вскоре с ним (ездил в Швейцарию) в Берлине, Иоффе "узнал всю правду". Наше внимание особо привлекают слова Иоффе о том, что указание не сообщать ему об убийстве членов семьи бывшего императора дал Ленин («легче врать будет» — аргументировал свою установку вождь)18. Это фактическое сообщение о завязке всего дела на личности Ленина. Ленин нередко устно и письменно наставлял окружение, подручных сокрытию правды, "вранью", искажению событий, сваливанию вины с себя на противника, на кого-то иного. И в деле об уничтожении царской семьи он действовал по этому же безнравственному принципу: делал все, чтоб скрыть не только свою определяющую роль в этом (по возможности, и Центра), но и вообще какое бы то ни было участие в нем. Прямо, без обиняков, подчеркнуто, открыто подставлены были Екатеринбург, руководство Урала, областной Совет.

Наконец, еще один аргумент о, несомненно, решающей роли Центра, большевистских вождей в определении судьбы царской семьи, а также, что важно подчеркнуть, об определенном соучастии Ленина в совершении самого преступления. Из чекистских архивных источников выясняется, что к моменту отбытия Голощекина из Москвы в Екатеринбург была сформирована специальная законспирированная команда ВЧК из интернационалистов — бывших военнопленных. Она была отдана в подчинение специальному уполномоченному Центра, сотруднику ВЧК, в дальнейшем все годы жизни и службы в высоких чинах занимавшемуся делами, сокровищами царской семьи, под именем А.Е.Лисицына. Он получил задание от председателя ВЧК Ф.Э.Дзержинского, Я.М.Свердлова и через последнего от В.И.Ленина. Лисицын (некоторые источники позволяют осторожно предполагать, что его подлинное имя А.Мебиус) должен был обеспечить выполнение установки на уничтожение царской семьи, а его команда, как представляется, была подстраховочной, могла быть использована в самой акции, если бы местные чекисты спасовали. Лисицын с командой прибыл в Екатеринбург в том же поезде, что и Голощекин, утром 14 июля. По их указанию подготовка к убийству приобрела стремительный ход, быстро завершилась. О роли, действиях Лисицына, его команды, понимающей практически только по-немецки (их руководитель, долго находившийся в эмиграции, владел несколькими европейскими языками, включая идиш), отложились документальные данные в архиве ФСБ. О приезде команды из Москвы во главе с человеком "с черной, как смоль, бородой" писал английский журналист Р.Вильтон, входивший в Екатеринбурге в следственную группу Н.А.Соколова, и люди из охраны царской семьи в доме Ипатьева (Ф.П.Проскуряков, А.А.Якимов)19. Наконец, о чекистской команде из Москвы в начале 60-х годов рассказывала автору этих строк вдова В.Д.Тверитина — Е.Л.Мельтцер. Они с мужем готовились в те дни обкомом РКП(б) и облЧК к законспирированной нелегальной работе в Екатеринбурге, заходили в Американскую гостиницу, в ЧК. Думаю, что далее гадать: где — в Кремле или Екатеринбурге — принципиально был решен вопрос о судьбе царской семьи и причастен ли В.И.Ленин к этому — не стоит. Искать документ-распоряжение о необходимости уничтожения императора и его близких за подписью вождя как "полное доказательство" его решающей роли, как надеются некоторые историки, бессмысленно. Такового, очевидно, не существует. Как мы видели, текст телеграммы, зашифрованной или условной, вместе с куском ленты — посланием Ленина и Свердлова — были доставлены в Кремль и, скорей всего, ими уничтожены. С лентой принятой телеграммы в Перми (с предполагаемой телефонной передачей ее содержания в Екатеринбург) или Екатеринбурге, надо полагать, поступили так же. Да и вряд ли в телеграмме называлось имя Ленина. Мнение некоторых авторов, например, Г.З.Иоффе, будто уральские большевики были настроены исключительно сепаратистки по отношению к Центру, действовали в пику ему, поставив перед фактом самостоятельного решения расстрелять царскую семью20, принять невозможно. Уральские партийно–советские руководители были особо надежной опорой большевистских верхов. Голощекин, получивший специальное, официальное поручение курировать вопрос о Романовых, решать его с Москвой, специально направлявшийся для этого туда и волевым образом действовавший на месте, был большим личным другом Я.М.Свердлова, во время октябрьских событий 1917 г. в Питере выполнял роль ближайшего помощника В.И.Ленина, сблизился с ним. Он и действовал соответственно. Другое дело, что Голощекин, другие большевистские лидеры Урала тоже жаждали романовской крови, проявляли готовность к карательной акции, посему и оправдали надежды кремлевских вождей. Это так. И это заведомо было учтено Лениным и Свердловым — в итоге именно на Урале были заточены и царская семья, и брат Николая Александровича Михаил, и большая группа их ближайших родственников, полностью и с готовностью истребленных в июне — июле 1918 г.

Кратко остановлюсь на распространившейся в последние годы и упоминавшейся в начале версии, будто Ленин (с участием Свердлова или даже в противовес ему) в деле цареубийства действовал через командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом Р.И.Берзина21. Версия о Берзине основана на том, что еще в 1920 г. в печати, в том числе в книге генерала М.К.Дитерихса, курировавшего ход расследования убийства царской семьи и других Романовых на Урале, появился текст телеграфного запроса Берзину в Екатеринбург от 20 июня. Его спрашивали о положении царской семьи в связи с распространившимися слухами в газетных публикациях, будто ее вывозили из Екатеринбурга красноармейцы и на каком-то разъезде убили то ли Николая, то ли всех. Телеграмма пришла за подписью управделами Совнаркома В.Д.Бонч-Бруевича, то есть человека, близкого к В.И.Ленину, руководителя его аппарата. В Екатеринбург в те дни поступили сходные запросы из Москвы и Петрограда от представителей прессы, но в адрес руководства Уралсовета, редакций местных газет. Очевидно, их авторы до того обращались с этими вопросами к Бонч-Бруевичу, вот он и послал указанный запрос Берзину. Возможно, даже Бонч-Бруевич не был проинформирован Лениным о положении царской семьи, хотя тот и был близок к нему. Или же управделами также подыгрывал Ленину, демонстрируя непричастность Совнаркома, его руководства к судьбе Романовых. Многие авторы по ознакомлении с телеграммой Бонч-Бруевича домыслили, что его запрос Берзину был сделан по поручению Ленина, и даже стали писать о будто бы состоявшихся его телеграфных переговорах с этим военным, что не подтверждается никакими документами. Кое-кто к доказательствам особых отношений между Лениным и Берзиным, к доказательствам их непосредственной связи, относит факт ознакомления вождя с "Записью телеграммы" Берзина о занятии его войсками Каслинского завода22. Содержание документа, как мы видим, никакого отношения к делу царской семьи не имеет. Да мало ли какие сообщения о положении на фронте не просматривал Ленин! Поскольку во всех запросах шла речь о роли военных красноармейцев в предполагаемом убийстве бывшего царя, местное руководство поручило дать телеграфный ответ во все адреса разом именно Берзину. 22 июня он посетил дом Ипатьева, увидел узников своими глазами и через 5 дней направил телеграмму по соответствующим адресам, в том числе в Совнарком, с опровержением слухов.

После появления в печати "Записки Юровского", в которой сказано о получении телеграфного приказа об уничтожении царской семьи из Перми, некоторыми авторами стали вплетаться версии о решающей или посреднической (между Лениным и Голощекиным, руководством Урала) роли Берзина. Привлекаются к этому и воспоминания находившегося летом 1918 г. в подчинении Берзина Я.М.Свикке, об их активной роли в уничтожении царской семьи23.

Вот, собственно, и вся суть причин возникшей и довольно распространенной версии об особой роли Берзина, как доверенного Ленина, через которого он будто бы действовал и даже в обход Свердлова. Следует решительно отвергнуть утверждения о непосредственной причастности Р.И.Берзина к убийству царской семьи, его якобы посреднической роли между Центром и местной властью (тем более о начальствующей роли в отношении последней), лично ее лидером Ф.И.Голощекиным. Все было не так. Назначение Берзина состоялось с согласия уральского руководства, то есть Голощекина, который одновременно являлся руководителем (военным комиссаром) и военного комиссариата, и Уральского военного округа (а вскоре — главным политическим комиссаром 3-й армии), доверенным лицом вождей (от обкома имел поручение курировать весь советский аппарат области; особое внимание уделял опеке судебно-карательных органов). Именно в те дни проявилась его роль как своего рода "покровителя" Берзина. Главное доказательство, что Берзин не стоял над лидерами Урала и не руководил убийством царя: именно в эти дни он наркомвоенмором Л.Д.Троцким был смещен с поста и заменен бывшим генералом Д.Н.Надежным и в ночь на 16 июля уехал в Москву, оттуда — в Петроград. Его просто-напросто не было в рассматриваемый момент в Екатеринбурге. Он был для уральского руководства уже "никто". Наоборот, Голощекин 18 июля заступился за него, послал на имя Ленина, Свердлова, Троцкого телеграмму с просьбой о восстановлении Берзина в должности и в дальнейшем добился своего24. Плюс ко всему: мнение, что Берзин и его штаб в середине июля находились в Перми, несостоятельно. Штаб еще несколько дней после цареубийства размещался в Екатеринбурге и выехал в Нижний Тагил в момент прорыва к городу белых и чехословацких частей. В Перми 16 июля телеграмму (или ее содержание телефонограммой) мог дослать, скажем, председатель УралоблЧК Ф.Н.Лукоянов, направленный туда Голощекиным, или другое доверенное лицо.

А теперь кратко о роли уральского руководства, обстоятельствах, уровне и форме в деле решения вопроса о казни царской семьи. Следует иметь в виду не только то, что не выявлено какого-то документа-постановления вождей о казни царской семьи как такового (и его, очевидно, не принималось), но и то, что такого документа-постановления местного уровня до сих пор не обнаружено. Имеются и опубликованы заявления, материалы о принятом президиумом Уралоблсовета (или даже его исполкомом) постановлении с краткой мотивировкой, всякий раз по форме меняющиеся, а главное — ложные, содержащие указание только на казнь Николая II. Между тем из всей совокупности источников определенно следует, что сразу же решено было казнить всех членов семьи, их слуг и врача Е.С.Боткина. Вот почему заслуживает самого пристального внимания и оценки, с точки зрения достоверности и соответствия истине, появившийся в середине 1956 г. в газете в Западной Германии; а в 1974 г. — в одном из сборников в США в виде фотокопии документ. Он, наряду с другими, был передан в печать бывшим австрийским военнопленным в России И.Мейером, в 1918 г. входившим в состав Уральского Совета и, видимо, в какой-то степени соучаствовавшим в деле царской семьи. Текст дан на бланке, вид которого несколько расходился с выявленными автором двумя другими. Можно допустить, что это был третий вариант бланков.

Документ именуется “Протоколом заседания Областного исполнительного комитета Коммунистической партии Урала (так в тексте — И.П.) и Военно-революционного комитета”. Указано, что "обсуждался вопрос ликвидации бывшей царской семьи Романовых". Постановляющая часть гласит: “По предложению военного комиссара, а также председателя Военно-революционного комитета собрание единогласно постановило ликвидировать бывшего царя Николая Романова и его семью, а также находящихся при нем служащих. Далее постановлено привести настоящее решение в исполнение не позднее 18 июля 1918 г., причем ответственность за выполнение поручить тов. Юровскому Я. — члену Чрезвычайной комиссии”. Дата — "14 июля 1918 года". Время (видимо, завершения заседания) — "22 часа ночи". Протокол заверен председателем исполкома Белобородовым, военкомом "Голочекиным" (так в тексте), начальником Ревштаба А.Мебиусом и печатями Уралоблисполкома Совета, кажущейся идентичной с действительной, и Военно-революционного комитета (образец в архивах не выявлен, но орган такой к июлю уже был создан и функционировал)25. Подпись Белобородова соответствует действительной, подпись Голощекина (при неправильном написании его фамилии) с выявленными нами образцами не совпадает. Личность А.Мебиуса не вполне устанавливается. Не исключено, что под именем начальника Ревштаба был представлен тот самый уполномоченный Центра, который потом работал под именем А.Е.Лисицына. И все же, даже если мы имеем дело с фабрикацией, то она могла быть произведена лицом или органом сведущими, возможно, воспроизводившими подлинный документ или его копию (ход заседания, его итоги). Главные аргументы: по всем данным, Голощекин провел заседание в тот же день, когда приехал, и вечером. А приехал он именно 14 июля (есть документ, свидетельствующий, что Голощекин днем с компанией устроил пикник — прогулку в лесу, “с девицами”)26. Состав участников заседания был узким, членов президиума исполкома — левых эсеров — не пригласили. Решено было убить именно всех пленников, но по установке Кремля это скрыть, сообщить лишь о расстреле Николая II. В общем, с возвращением Голощекина по его информации (вероятно, и Лисицына (Мебиуса?) спешно проштамповывается, проводится в виде постановления президиума Уралоблсовета решение казнить царскую семью вместе со слугами. Так было. Бытующие утверждения, что вопрос решался на созванном заседании областного Совета Урала (в него входило несколько сот депутатов от всех городов и районов области) или его исполкома (он состоял из многих десятков членов, и не только екатеринбуржцев) якобы при длительном и остром обсуждении27, совершенно несостоятельны. Достоверные источники свидетельствуют, что постановление принималось в узком кругу только большевистского руководства. На заседание, действительно, не были приглашены и члены президиума исполкома — левые эсеры (Н.А.Сакович, В.И.Хотимский и др.)28. Все было сделано келейно, спешно, в русле исполнения заданного в Центре, с установкой связи с ним для информации о готовности к казни и согласования момента ее проведения. Даже многие коммунисты из актива расспрашивали один другого о том, когда же, где, кем, как было принято постановление о расстреле Николая (его семьи, других узников Ипатьевского дома).

Заседание и его постановление о бессудном умерщвлении людей и с формальной точки зрения были незаконными.

Таким образом, вопрос о судьбе и уничтожении царской семьи был решен вождями Компартии, в принципе лично В.И.Лениным, определенно и долго вынашивавшим его по идейно-экстремистским побуждениям. Военные круги, Р.И.Берзин не имели к этому никакого отношения. Экстремистки настроенное коммунистическое руководство Уральской области просто приняло решение — "приказ" В.И.Ленина и Я.М.Свердлова к незамедлительному исполнению и взяло по договоренности, полученной установке введения общественности в заблуждение ответственность на себя, прикрываясь именем президиума облсовета.

 

Примечания

1 Иоффе Г. Революция и судьба Романовых. М., 1992. С.309; Политические деятели России. 1917. Биографический словарь. М., 1993, С.236; Монархи Европы. Судьбы династий. М., 1997. С.463; История России в лицах. V–XX вв. Биографический словарь. М., 1997. С.293 и др.

2 Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С.131–142.

3 Хейфец М. Цареубийство в 1918 году. Версия преступления и фальсифицированного следствия. М., 1992 С.201, 203, 205, 208, 211, 212 и др.

4 Радзинский Э. “Господи… спаси и усмири Россию”. Николай II: Жизнь и смерть. М., 1993. С.124–132

5 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.11. С.47; Т.21. С.17.

6 Steinberg L. Als ieh Volkskom issar. War Munich.

7 Там же.

8 См.: Плотников И.Ф. Кто убил Колчака // Родина. 1995. № 1.

9 Последние дни Романовых. Документы. Свердловск, 1991. С.44–45.

10 Свикке Я.М. Величайший из великих // Дружба народов. 1960. № 6. С.173–174.

11 Курганов О. По ленинскому совету // Строительная газета. 1957. 11 авг.; Огонек. 1968. № 38. С.29.

12 Буранов Ю. Гибель императорского дома. М., 1992. С.261.

13 Там же.

14 Последние дни Романовых. Документы. Свердловск, 1991. С.154–155; Алексеев В.В. Гибель царской семьи: мифы и реальность. Екатеринбург, 1933. С.109

15 Троцкий Л. Дневники и письма. М., 1994. С.118–119.

16 Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М., 1990. С. 92–93; Сто бесед с Молотовым. Из дневника Ф.Чуева. М., 1991. С.185–186.

17 Свикке Я.М. Величайший из великих // Дружба народов. 1960. № 6. С.173–174.

18 РЦХИДНИ. Ф.588. Оп.3 Д.12, Л.59; Алексеев В.В. Гибель царской семьи: мифы и реальность… С.42, 134, 138; Воспоминания П.З.Ермакова (архив Музея Екатеринбурга).

19 Берия С.Л. Мой отец — Лаврентий Берия. М., 1994. С.314.

20 Волкогонов Д. Ленин. Политический портрет. В 2-х кн. М., 1994. Кн.1. С.373.

21 Соколов Н.А. Убийство царской семьи. М., 1990. С.286; Последние дни Романовых. М., 1991. С.435, 447; Гибель царской семьи. Материалы следствия по делу об убийстве царской семьи. Франкфурт-на-Майне, 1987. С.33–34; Бунич И. Быль беспредела или синдром Николая II. СПб., 1995. С.98, 132, 133, 138, 166–168, 170.

22 Иоффе Г. Революция и судьба Романовых. М., 1992. С.388–312 и др.

23 См.: Радзинский Э. “Господи… спаси и усмири Россию”. Николай II: Жизнь и смерть… С.402, 438; Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин… С.124–132.

24 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. М., 1974. Т.5. С.552.

25 Дневники императора Николая II. М., 1991. С.683; Дитерихс М.К. Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале. М., 1991. Ч.1. С.46.

26 Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин… С.128–129.

27 РГВИА. Ф.142. Оп.1. Д.4. Л.117–118; Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. М., 1966, С.49–52; Большевики-ленинцы на Урале. Свердловск, 1998. С.16–18.

28 Письма царской семьи из заточения. Джорданвилл (США), 1974. С.399.