кандидат исторических наук, доцент,
заведующий кафедрой вспомогательных и специальных исторических дисциплин
Историко-архивного института РГГУ
«Историческая достоверность материалов расследования Н.А. Соколова и
обоснованность сделанных им и другими авторами выводов»
Владыка Тихон: Следующий доклад Евгения Владимировича Пчелова, кандидата исторических наук,
заведующего кафедрой исторических дисциплин РГГУ. Доклад называется «Историческая достоверность материалов расследования
Н.А. Соколова и обоснованность сделанных им и другими авторами выводов». Главные
вопросы, которые были заданы церковной комиссией и Следственным комитетом РФ Евгению Владимировичу Пчелову.
1.
Тщательность первоначальных изысканий в сказанной
местности в 1918 году.
2.
Описание кострищ, обнаруженных у Ганиной Ямы,
сколько бензина было доставлено.
3.
Данные о привозе или заготовке на месте большого количества дров
4.
Имеются ли документальные сведения о наличии извести и признаков захоронения в
районе Ганиной Ямы.
5.
Каким образом осматривались подозрительные места
при первоначальных поисковых работах в 1918 году, исходя из докладов и допросов
участников этих мероприятий.
6.
Протоколы исследования местности и осмотры находок
Соколовым.
7.
Какие архивные документы содержат сведения о серной
кислоте, объем, дата получения.
8.
Оценка версии об отчленении голов и транспортировке их в
Москву.
9.
Имеются ли документальные сведения
и какие о получении большого
количества спирта.
10.
Что является
одним из косвенных подтверждений версии об отчленении голов государя и
наследника для
демонстрации их руководителям в Кремле.
11.
Существуют ли документы, свидетельствующие о
нахождении в Кремле сосуда с головой императора Николая II.
12.
Утверждает ли Соколов в своем следственном деле
факт полного уничтожения тел членов
Царской Семьи и лиц из
их окружения.
13.
По какой причине следователь Соколов при всей внимательности его
исследования не обратил внимания
на мостик в Поросенковом Логе
14.
Есть ли основания утверждать, что могила под мостиком из шпал сделана
именно в июне 1918 года, а не позже в августе-сентябре 1919 года или, скажем, в 1920 году либо значительно позже.
15.
Выводы из книг Дитерихса, Вильтона
и Соколова. Основные противоречия между книгами Соколова и следственным делом.
16.
Вопросы о надписях в Ипатьевском доме.
И бы прибавил еще вопрос: ваша версия о том, почему
же все-таки на «екатеринбургских
останках», найденных в
Поросенковом Логе на
головах нет никакого волосяного покрова, хотя судмедэксперты говорят, что волосы
сохраняются?
Ваше Святейшество! Ваши Высокопреосвященства, Преосвященства!
Уважаемые участники
конференции!
В
рамках уголовного дела
проводится историко-документальная экспертиза, в том числе материалов следствия, которые
осуществляли с 30 июля 1918 года судебные следователи екатеринбургского окружного суда по важнейшим делам Алексей Павлович Наметкин, с 13
августа 1918 года член екатеринбургского окружного суда Иван Александрович
Сергеев и с 7 февраля
1919 года судебный следователь по особо важным делам Николай Алексеевич
Соколов. Как рассказала Людмила Анатольевна, еще до начала официального
следствия в район Ганиной Ямы и
Коптяковской дороги отправились местные жители, которые проводили разыскания в
районе двух обнаруженных ими кострищ и заброшенных шахт. И были найдены
определенные предметы, которые уже были упомянуты. 30 июля 1918 года Наметкин
произвел осмотр местности, где были обнаружены эти предметы. При этом обследовании участвовали
офицеры, капитан Малиновский, капитан Политковский, капитан Бафталовский и
другие. Были исследованы глиняная площадка, кострище на полянке и шахта, в
результате чего найдены
обгорелая дамская сумочка, мелкие
тряпки, пуговки,
пряжки, какие-то черные блестящие обломки, как написано в протоколе, по
определению Бафталовского, корсетные
косточки, драгоценные камни и их осколки, осколок нарезной ручной бомбы. Помимо
протокола осмотра,
составленного Наметкиным и приобщенного к делу, ход и результаты обследования нашли отражение в докладе
Бафталовского, подготовленного им в 1924 году уже в эмиграции. Бафталовский отмечает, что после обследования
шахты мысль о том, «что умученные тела были сброшены в шахту, у комиссии отпала, хотя и было решено
приступить к откачке воды». Что же касается двух кострищ, то
было обращено внимание «на слишком незначительное количество золы и пепла, что
определенно указывало на затрату для костров небольшого количества топлива,
абсолютно недостаточного для сожжения 12 человеческих тел. После обследования
кострищ вывод у всех офицеров
и членов комиссии создался определенный: сожжения Царских тел здесь не было, огнем же
была уничтожена только одежда Царской Семьи. Эта мысль подтверждалась еще и тем, что в остатках
кострищ не было найдено ни одного кусочка кости, а тем паче зубов».
Бафталовский подчеркивает, что «внешний вид костров имел совершенно не тронутый
и естественный и вид.
Это положение было дополнительно еще подтверждено результатами осмотра
окружающей местности, коими установлено, что нигде никаких следов от костров не имеется, следовательно, мысль
о разброске костров после сожжения тел отпадает». Далее продолжаю цитату: «Вслед за осмотром костров
комиссия приступила к тщательному обследованию местности Урочища Четыре брата. Офицеры при содействии отрядов бойскаутов
прошли несколько раз всю местность по всем направлениям, выстукивая и
осматривая каждый кусочек. Результатов никаких. Сомнительные места подвергались
раскапыванию, но безрезультатному. Ни Царских тел, ни их останков
ни в кострах, ни в шахтах обнаружено не было».
Итак, тщательные исследования
офицеров привели их к выводу о том, что на кострах сжигалась одежда Царской
Семьи, а сами тела не сжигались. Особо было обращено внимание на количество
золы и пепла, явно противоречившее версии о сожжении тел. Однако Бафталовский и
его коллеги по обследованию, не обнаружив никаких следов тел, сделали вывод об
имитации убийства и возможном
спасение Царской Семьи. В период ведения следствия Сергеевым
обследование Ганиной Ямы продолжал поручик Андрей Андреевич Шереметьевский. 19
августа 1918 года в шахте после откачки воды им и горным инженером Александром
Николаевичем Кузнецовым были найдены человеческий палец, два куска человеческой
кожи, золотая серьга с жемчугом и бриллиантом, вставная верхняя челюсть, как в
последствии выяснилось, принадлежавшая доктору Боткину, осколки от бомб, птичьи
кости, застежка для галстука, осколки стеклянного флакона, железка от
сапога, пуговицы и железная лопата. Все найденные предметы приобщались к
следственному делу. Николай Алексеевич Соколов проводил следственные действия в
Екатеринбурге с 8 марта по 10 июля 1919 года. Одиннадцатым июля датирован
приказ генерал-майора
Дитерихса о вывозе дела
и доказательств по делу из Екатеринбурга.
Соколов дважды проводил
осмотр местности. В период с 23 мая по 17 июня 1919 года в присутствии шести лиц он проводил осмотр
пути, ведущего к руднику, самого рудника
и окружающей его местности. Следствие провело тщательный осмотр Коптяковской дороги на всем
ее протяжении от Верх-Исетского
завода до рудника со всеми ответвлениями, переездами, особенностями пути,
ландшафта придорожной местности. Все эти детали были очень тщательно описаны в
протоколе, к которому приложены натурные фотографии и чертеж. Чертеж был
показан [слайд]. В
протоколе также зафиксировано
расстояние, измеренное в шагах,
между различными объектами. Среди прочего отмечено, что «в расстоянии 414 шагов от
переезда на полотне дороги, в наиболее низком по уровню дороги месте набросан мостик. Он состоит
из нескольких сосновых бревешек толщиной вершка в 3—4 и старых железнодорожных шпал. Шпалы и бревешки положены прямо на
полотно дороги. У переезда № 184
в момент осмотра лежали остатки шпал совершенно таких же, как и шпалы, из которых набросан этот мостик». Мостик был
сфотографирован. Фотография тоже была представлена.
Столь же тщательно и
детально в протоколе описаны шахта, сам рудник, включая глиняную площадку с
кострищем, еще одно
кострище рядом с березой, Ганина Яма, определены размеры кострищ. Кострища на
глиняной площадке имеют почти круглую форму в диаметре
В результате
обследования кострищ и глиняной площадки были обнаружены винтовочные револьверные патроны, пуговицы,
драгоценные камни и их осколки, кусочки золотых вещей и серебра, различные
мелкие предметы и обгорелые кости, как сказано в протоколе, млекопитающих.
Соколов так описывает
названные кости: «13 обгорелых косточек млекопитающего, 2 осколка кости
млекопитающего сильно обгорелые, 2 обгорелых кусочка какой-то кости
млекопитающего, 13 кусочков каких-то
костей млекопитающих,
видимо, обгорелые». При этом в протоколе подчеркивается, что «природу костей не
представляется возможным определить без научного исследования. В результате
проведенного осмотра следствие
пришло к выводу о том, что определить возможное местонахождение трупов Августейшей Семьи при наружном осмотре
данной местности или сих
частей трупов, буде самые
трупы расчленялись и
уничтожались, не представляется возможным. Таких мест в данной местности
слишком много и для правильного разрешения этой задачи необходимо планомерное
производство работ по раскрытию старых шурфов, шахт и других мест, внушающих
некоторые в сем отношении подозрения».
Оговорка Соколова
показывает, что он отнюдь
не был уверен в том, что трупы подвергались расчленению и уничтожению, а лишь
принимал это как возможность, исходя из которой делал
определенные выводы. Найденные предметы детально описаны в протоколе их
осмотра, проводившегося с 19 по 22 июня 1919 года в присутствии двух понятых.
Всего было описано 32 костных фрагмента. Все эти фрагменты «носят ясно выраженные признаки ожогов их,
определить природу костей и самый
характер ожогов не представляется возможным без научного исследования».
22 июля 1919 года кости
были предъявлены для осмотра Анатолию Ивановичу Белоградскому, врачу-инспектору Красного Креста в районе Сибирской
армии. Он отметил следующее: «Что же касается костей, то я не
исключаю возможности принадлежности их, всех до единой из этих костей, человеку. Определенный
ответ на этот вопрос может дать только профессор сравнительной анатомии. Вид же
этих костей свидетельствует, что они рубились и подвергались действию какого-то
агента, но какого именно, сказать
может только научное исследование». Таким образом, детальные исследования
костей проведены не были.
С 6 июня по 10 июля
1919 года Николай Алексеевич в присутствии четырех лиц проводил осмотр раскопок самого рудника.
Была просеяна и промыта ¼ часть глиняной площадки, на которой находилось
кострище (дальнейшие
работы были приостановлены в связи с тем, что дело было прекращено на месте). В результате чего были
найдены незначительные предметы, в том числе часть разломанного золотого
предмета. Раскопки полянки вблизи открытой шахты самой
Ганиной Ямы не дали никаких результатов, раскопки большинства шахт также не дали никаких
результатов, и только
при раскопках открытой шахты, так называемой шахты № 7, были найдены труп собаки Джемми, значок Уланского Ея Величества полка,
принадлежавший Императрице
Александре Федоровне, осколки драгоценных камней и некие куски, смешанные с
глиной, с запахом сала.
В протоколе зафиксированы найденные «3 кусочка, покрытые и смешанные с глиной,
грязного цвета, сильно
издающие запах сала. Один кусок какого-то беловатого предмета, запачканного
глиной, издающий запах
сала. 8 крупных кусков какого-то предмета грязноватого цвета, сильно
запачканного глиной и несколько мелких кусочков такого же предмета с сильным
запахом сала». Протокол от 9—13 августа 1919 года зафиксировал результаты осмотра этих
находок. В нем найденные куски описаны как состоящие из сальной массы
серо-грязного цвета, сильно запачканные глиной, самые крупные размером от 3 до
Соколов подчеркивает,
что не представляется возможным определить их природу без научного
исследования. Это исследование проведено не было. Основная часть этих кусков
зафиксирована в протоколе под номерами 26 и 36.
21 января 1940 года эти
куски в двух баночках были переданы князем Кириллом Алексеевичем
Ширинским-Шихматовым Митрополиту Русской Православной Зарубежной Церкви
Серафиму Лукьянову для хранения в храме-памятнике
Святого Иова Многострадального в Брюсселе.
Раскопки шахты были
прерваны 10 июля 1919 года в связи с приближением к городу красных войск.
Однако следствие сделало убедительный вывод, отраженный в протоколе, что «состояние обоих колодцев шахты № 7 абсолютно исключает
всякую возможность нахождения где-либо в ней или ее разработке трупов Августейшей Семьи».
Таким образом, протокол
по результатам раскопок однозначно свидетельствует о том, что определенные
манипуляции с трупами в районе рудника у Ганиной Ямы производились, но сами
тела найдены не были. Расследование Соколова на местности осталось
незавершенным. Наличие кусков сальных масс, осколков костей и различных
предметов, как и наличие самих кострищ, привели следствие к выводу о том, что трупы разрубали и сжигали
на кострах, то есть пытались уничтожить. Это мнение подкреплялось также и другими данными.
Согласно показаниям нескольких свидетелей, в район Ганиной Ямы 17 и 18 июля возили бочки с
бензином. Исходя из показаний, можно предполагать, что бочек было 4, при этом
бензин из них мог отливаться посторонним лицам, как, например, сыну сторожа Лабухина. Исходя из объема одной бочки в 10 пудов (я здесь должен принести извинения, что
оговорился, когда выступал с места, конечно, не литры, а пуды. Именно
в этих мерах измеряли). Общее количество бензина должно было составить
по меньшей мере 40 пудов. Именно такую цифру называет в своей книге и Соколов.
Однако точное
количество бензина определить невозможно, поскольку не имеется никаких
документов на его выдачу. Примера доказательства использования бензина для уничтожения тел у
следствия не имелось. В распоряжении следствия также оказались два документа о
выдаче серной кислоты из аптекарского магазина в Екатеринбурге служащему
комиссариата снабжения Зимину по требованию областного комиссара снабжения
Войкова. Эти документы описаны
Соколовым в протоколе
их осмотра от 16 мая 1919 года. Они сохранились и хранятся в Государственном архиве РФ.
Согласно этим документам и имеющимся на них распискам, Войков 17 июля 1918 года
запрашивал со склада сначала 5 пудов серной кислоты, из которых Зимин получил
один ящик в 2 пуда
Таким образом,
абсолютно достоверно можно считать получение Зиминым только одного ящика серной
кислоты и еще 3 кувшинов.
Исходя из плотности серной кислоты в 1,8 грамма на 1 кубический сантиметр, один
ящик в 2 пуда
В обобщающем виде
выводы следствия нашли отражение в докладе Соколова Императрице Марии
Федоровне, подготовленном в конце 1919 года и переданном в начале января 1920 года Булыгину.
«Принимая во внимание
данные осмотра местности и совокупности обнаруженных здесь нахождений,
следственная власть не питает никаких сомнений и совершенно убеждена в том, что
трупы Августейших Особ и всех остальных погибших вместе с ними
около одной из шахт сначала расчленяли на части, а затем сжигали на кострах при
помощи бензина. Трудно поддавшиеся действию огня части разрушались при помощи серной кислоты. На
месте уничтожения трупов найдено много предметов, позволяющих признать этот
факт. Важным представляется и следующий момент: перед самым оставлением города
Екатеринбурга в сем году, прервавшем, к сожалению, дальнейшие розыски, найдено
много рубленных и, возможно, пиленных
костей, природу коих
надлежит определить в ближайшем будущем в условиях существующей возможности.
Все кости подверглись разрушительному действию
огня, но возможно, и кислот. Определенное
количество рубленных костей, подвергшихся воздействию
огня и, возможно, кислоты, имели неизвестную
на тот момент природу.
Однако Николай Алексеевич Соколов
счел достаточными эти данные для утверждения о том, что трупы расчленяли на
части, а затем сжигали на кострах при помощи бензина, а также уничтожали с помощью серной кислоты.
Между тем связь между уничтожением
трупов и наличием обгорелых
костей неизвестного происхождения, как мы видим из протоколов, не была
установлена точно, и
поэтому Соколов сделал важную оговорку о необходимости дальнейших исследований
обнаруженных костных останков.
Позднее Николай
Алексеевич Соколов по
результатам следствия подготовил книгу, которая впервые была опубликована в
1924 году на французском языке в Париже, а на русском языке в 1925 году в Берлине.
Общие выводы о судьбе
останков выглядят следующим образом. Ранним утром 17 июля грузовой автомобиль
привез трупы на рудник в Урочище Четырех
братьев. На глиняной
площадке у открытой шахты трупы
обнажили, одежду грубо снимали, снимая и разрезывая ножами. Скрытые
драгоценности, конечно, были обнаружены, некоторые из них, падая на площадку, среди
множества других оставались незамеченными и втаптывались в верхние слои
площадки. Главная цель была уничтожить трупы. Для этого
прежде всего нужно было разделить трупы на части, разрезать их, это делалось на
площадке. Части трупов сжигались в кострах при помощи бензина и уничтожались
серной кислотой, оставшиеся в телах пули падали в костры, свинец вытапливался,
растекался по земле и, охлаждаясь, затем принимал форму застывших капель,
пустая оболочка пуль оставалась. Сжигаемые на простой земле трупы выделяли сало, стекая, оно просаливало почву. В
книге Соколов не мог ограничиться лишь твердо
установленными фактами, отраженными в протоколах следствия. Он сделал
определенные выводы, выстраивая свою версию событий. Сам жанр книги должен был
представлять человеку
непротиворечивую картину реальности. Соколов выступал в книге
прежде всего как автор,
представивший собственную реконструкцию событий, которая тем не менее не могла
быть и не была истиной
в последней инстанции. До
выхода в свет французского издания книги
Соколова свою книгу о
гибели Царской Семьи опубликовал Михаил Константинович Дитерихс. Он
создал картину произошедшего,
несколько отличающуюся от предположений Соколова. Дитерихс
отмечает наличие трех версий у следствия.
1. «Была вырыта яма. В
нее сложили тела, залил их цементом, чтобы образовалась общая глыба, и затем засыпали землей,
замаскировав место дерном». Эта версия опиралась на показания
паровозного машиниста Пермской железной дороги Логинова, который, ссылаясь на рассказ одного из большевистских
комиссаров, сказал, что
для сокрытия трупов были вырыты две ямы, одна из которых была ложной, а в
другую положили трупы и «залили раствором извести и цементом, так что все тела заключены в одной глыбе и
по одному их вырыть нельзя». Эта версия была отклонена еще следствием
Соколова.
2. Тела были сброшены в
одну из шахт, которую затем обваливали взрывом ручных гранат.
3. Тела убитых после
наружного осмотра в целях розыска драгоценностей были изрублены на куски и сожжены на кострах.
Именно это предположение представлялось Дитерихсу наиболее близким к истине. По его мысли, тела убитых были
уничтожены полностью, а головы отчленены и в заспиртованном виде увезены в Москву. Версия об
отрубленных головах опиралась на два непосредственных наблюдения и на
опосредованные свидетельства. Непосредственное влияние следующее: 1) «найденные кусочки шейных шнурков и цепочек носят
следы порезов их, что могло произойти при отделении голов от тел режущим или рубящим оружием». Ну, мы видим предположительный
характер этого убеждения; 2)
«наконец, зубы
горят хуже всего. Между тем при всей тщательности розысков нигде ни в кострах,
ни в почве, ни в засыпке шахты ни одного зуба не
найдено».
Другие аргументы Дитерихса косвенные. «После совершения преступления 19 июля вечером Исаак Голощекин
поехал в специальном вагоне-салоне
в Москву, причем вез с
собой три тяжелых не по
объему простых ящика, в которых,
по его словам, были
образцы снарядов для Путиловского завода. Останавливался он в Москве
опять-таки у Янкеля
Свердлова, пробыл 5 дней и в том же вагоне поехал в Петроград, но ящиков с ним
уже не было». Эти сведения Дитерихс
подчерпнул из показаний свидетеля Котичева, о котором я уже упоминал,
услышавшего случайно разговор двух каких-то молодых людей, состоявших в охране
Ипатьевского дома. Далее, по
словам Дитерихса, в Москве «распространилась
молва, что Исаак Голощекин привез в бочках заспиртованные головы всех членов
Царской Семьи. Один турок передавал, что какой-то секретаришко из Совнаркома
потирал руки и весело заключал, что они будут показывать Царские головы в Америке».
Но совершенно понятно, что верить подобного рода слухам и считать их надежными
аргументами в подтверждение
версии вряд ли приходится, тем более что никаких документальных подтверждений агентурных данных Дитерихса не найдено.
Дитерихс был сторонником версии
о ритуальном убийстве Царской Семьи и, конечно, идеи об отрубленных головах.
Эту версию полностью подтверждал. Британский журналист Роберт Вильтон,
участвовавший в следственных действиях Соколова, также имел в своем распоряжении материалы следствия. Еще в 1920 году
на английском языке он опубликовал свою книгу «Последние дни Романовых», в 1923
году увидел свет ее русский перевод. Р. Вильтон также придерживался версии о
ритуальном убийстве Царской Семьи, он говорил о разрубании трупов, сжигании при
помощи бензина, с помощью кислоты. Однако в основном тексте своей книги не упомянул об
отделении голов. По-видимому, эта версия казалась ему недостоверной.
Теперь о надписях в Ипатьевском доме.
Последнее, что я скажу, позволю несколько минут еще.
В материалах следствия
зафиксированы различные надписи на стенах Ипатьевского дома. К числу вызывающих различные
толкования и споры относятся прежде всего: надпись на обоях южной
стены комнаты, представляющей собой строки из стихотворения Г. Гейне «Валтасар» 1827 года; четыре
цифровых надписи на подоконнике и четыре неких знака на обоях стены рядом.
Надпись из Гейне, сделанная черным карандашом, была
обнаружена при осмотре комнаты Сергеевым 14 августа 1918 года. При осмотре эта
надпись была вырезана со стены. Рядом были и иные надписи на русском языке
похабного содержания. Обои с надписью были переданы следствию Соколова и
сохранились.
На основании данных об
обнаружении надписи можно
сделать вывод, что эта надпись появилась на стене комнаты между 17 июля, то
есть датой убийства, и 10 августа 1918 года — день, предшествующий тому, когда началось
обследование Сергеевым нижнего этажа дома. Вторая надпись, или, вернее, комплекс
надписей, Сергеевым не
была замечена. Эти надписи были обнаружены в ходе нового обследования всего
дома, который осуществлял Соколов между 15 и 25 апреля 1919 года. Тогда на краю подоконника были обнаружены 4 цифровых надписи,
сделанные чернилами черного цвета и «в расстоянии полувершка
от этих надписей на обоях стены такими же чернилами и такими же черными линиями
написаны какие-то знаки, имеющие следующий вид», и приводится изображение этой
надписи. Это было также
сфотографировано.
Поскольку
Сергеев также не
обнаружил и других надписей, найденных Соколовым, можно с равной долей
вероятности предполагать, что второй комплекс надписей, в том числе эта тайная надпись, появился
еще до 10 августа 1918 года, то есть в то же период, что и надписи с Гейне, так
и в период между 15 и 18 августа, и 14 апреля 1919, дня, предшествующего тому,
когда началось обследование Соколова.
Иными словами, цифровые
надписи и надписи из
четырех знаков могли быть нанесены во временной промежуток между 17 июля 1918
года и 14 апреля 1919 года в любой из дней. А следовательно, могли и не
иметь никакого отношения к собственно убийству. Количество надписей в доме и в
комнате убийства было весьма велико.
Николай Алексеевич
Соколов в том же протоколе осмотра отмечал, «что в момент осмотра дома Ипатьева
весь его верх был занимаем управлением начальника
инженеров армии. Была занята и комната, где имел пребывание Государь Император
с Государыней и сыном. Во время посещения дома судебным следователем он заставал в доме много
праздных людей, осматривавших дом, трогавших руками надпись и знак Государыни
на косяке их комнаты (имеется
в виду свастика так же обнаружена в ходе осмотра). Надпись эта постепенно
стиралась и становилась все менее заметной». В докладе Соколова генералу Дитерихсу от 27 апреля 1919 года
по окончании осмотра дома Ипатьева следователь отмечал: «Вся совокупность приведенных соображений
заставляет меня признать, что дом Ипатьева хотя бы на некоторое время должен
остаться в таком виде, в каком он является хотя бы к настоящему моменту
следствия. Между тем не только нет уверенности, что он сохранит свой настоящий
вид, но, кажется, следует признать, что вряд
ли на это можно надеяться в будущем. Дом в настоящий момент занимается один из
учреждений. Он открыт и день,
и ночь. Ежедневно в дом входят множество праздных людей, совершенно
открыто осматривающих комнаты
и исследующих сохранившиеся надписи. Временами появляются со старыми
надписями новые, а старые постепенно уничтожаются».
Дом был нанят у Ипатьева Казной. Однако свидетельства Соколова ясно указывают на то, что обнаруженные
надписи могли быть оставлены совершенно случайными, посторонними людьми. Тем
более что после
освобождения Екатеринбурга от красных дом был занимаем частями Чехословацкого корпуса. Вильтон счел
надпись из четырех знаков тайной и в
своей книге ограничился следующим утверждением: «Читатель, если он посвящен в
тайны, поймет».
Николай Алексеевич
Соколов во французском издании своей книги, приводя надпись, пишет: «Несмотря
на различные попытки интерпретации, смысл этой таинственной надписи еще не
полностью выяснен». Как известно, в русском издании книги эта фраза опущена, на
это обратил внимание Петр Валентинович Мультатули.
В 1925 году отдельную
книгу под названием
«Жертва» надписям
посвятил Энель. Под
этим псевдонимом писал Михаил Владимирович Скарятин, занимавшийся теософией и изучением
оккультизма. Он, однако, не имел никакой специальной подготовки в области
древневосточных языков и культур, и его работа относится, скорее, к паранаучной литературе. В профессиональных кругах специалистов Скарятин признан не был,
поэтому анализ надписи, если это, конечно, надпись, следует произвести заново,
с привлечением соответствующих специалистов в области криптографии и восточных
письменностей и языков.
Такая экспертиза настоящим следствием назначена.
Спасибо.
Владыка
Тихон: Спасибо большое. Ваше Святейшество, если позволите, несколько вопросов сразу.
Вы упомянули о
нескольких глиняных сосудах с серной кислотой. Имеются ли сведения о пустых
сосудах или об осколках этих сосудов и где они обнаружены, если были обнаружены.
Е.В.
Пчелов: Этот вопрос лучше адресовать к Марине Викторовне, она может в нем
просветить.
Владыка
Тихон: (обращаясь к М.В. Молодцовой)
Может быть, вкратце
сразу. Дайте микрофон.
М.В. Молодцова: В протоколе
осмотра места происшествия, датированном 1991 годом, когда на Поросенковом Логу нашли останки девяти человек,
непосредственно в самом захоронении были обнаружены черепки от глиняных…
Владыка
Тихон (перебивает): На Ганиной Яме или в
Поросенковом Логу?
М.В. Молодцова: В Поросенковом
Логе, в захоронении девяти человек были обнаружены черепки глиняные, толстостенные,
тяжелые, типа как изоляторы делают — так мы их характеризовали. При этом один из кувшинов лежал в углу и как будто был
целый, как будто его выстрелом разбили, то есть он сложился просто, был
полностью сохранен. И в захоронении в 2007 году тоже были обнаружены
непосредственно в самом кострище черепки, аналогичные черепкам 1991 года. И также люди, которые
обнаружили это захоронение и которые обследовали территорию рядом с ними, нашли
еще два кувшина там.
Владыка
Тихон: Где там?
М.В. Молодцова: Не в кострище
уже, а непосредственно на Логу, но немножко в стороне от этого костра. Тоже
разбитые были.
Владыка
Тихон: Спасибо. А версия по поводу отсутствия волос на останках?
М.В. Молодцова: Эта
версия возникла, когда был разговор и допрашивала я судебного медика Грицаенко
Петра Петровича, профессионального человека. Он был на вскрытии захоронения в
1991 году и говорит, что
«меня удивило это то, что в захоронении не было совершенно обнаружено волос».
Его предположение о том, что все-таки все тела подвергались сожжению, вернее, пытались их сжечь, поэтому
волосы были уничтожены огнем. У некоторых медиков, у антропологов есть, по
крайней мере, у Дениса Валерьевича, есть другие версии по исчезновению волос.
Пока работаем, экспертиза не закончена.
Владыка
Тихон: Когда будет закончена экспертиза… Спасибо большое. Времени не
так уж и много.
(Обращается к Е.В.
Пчелову) Скажите, пожалуйста, а в следственном деле Соколова и в книге Соколова
есть ли какие-то различия относительно его мнения о полном уничтожении тел?
Е.В.
Пчелов: В следственном деле он не пишет о полном уничтожении
тел. В книге я процитировал буквально текст. Он о полном уничтожении тел не
пишет нигде.
Владыка
Тихон: То есть в следствии этого нет?
Е.В.
Пчелов: Нет.
Владыка
Тихон: Есть предположение или что?
Е.В.
Пчелов: Да, в следствии предположение, в книге — это более в
реконструированном виде, как некое утверждение, что трупы разрубались, сжигались с помощью
бензина и кислоты, но фразы о том, что полностью трупы уничтожены, нет.
Владыка
Тихон: В следствии?
Е.В.
Пчелов: И в следствии, и в книге.
Владыка
Тихон: Скажите, пожалуйста, по какой причине следователь
Соколов при всей внимательности его исследования не обратил внимание на мостик в Поросенковом Логе?
Е.В.
Пчелов: Он обратил внимание на мостик, и он его описал, и
описал его очень детально. И он описывал мостик точно так же, как он описывал все остальные особенности всей
дороги и всей местности. А исследовал он только район Ганиной Ямы.
Владыка
Тихон: А почему он не исследовал?
Е.В.
Пчелов: Потому что он даже до конца район Ганиной Ямы не
смог исследовать. Мы видим, что одна четверть только глиняной площадки была им раскопана, поскольку
следствие было прекращено на месте.
Владыка
Тихон: А следствие прекращено в связи с…
Е.В.
Пчелов: В связи с наступлением красных, это 11 июля приказ Дитерихса о прекращении, о
вывозе материалов следствия из Екатеринбурга.
Владыка
Тихон: Есть ли основания утверждать, что могила под
мостиком из шпал сделана именно в июле 1918 года, а не позже, как утверждают, в 1919 году или в 1920
году?
Е.В.
Пчелов: На этот вопрос уже ответили. В частности, показания
Лобухиных, они подтверждают, что мостик был.
Владыка
Тихон: Спасибо большое.