Л.А.Дашкевич

Благотворительная деятельность Императорского человеколюбивого общества

на Урале в дореформенный период

Феномен российской благотворительности стал в последнее десятилетие одной из самых популярных тем в исторических исследованиях. После многолетнего равнодушия к деятельности российских меценатов и филантропов историки нередко стали переходить к противоположной крайности, рисуя прошлое благотворительности с оттенком безграничного умиления, восхваления, восторженности. Между тем феномен этот был, конечно же, значительно более сложным общественным явлением.

Прошлое благотворительных обществ, созданных в крепостной России по инициативе монархической власти и дворянской элиты, историки неоднозначно оценивали уже в 70-е годы XIX в. В Российском государственном историческом архиве сохранился очень интересный источник — рукопись исторического очерка, посвященного 50-летию Уфимского попечительного комитета о бедных¹. Принадлежит она перу Валентина Новикова — коллежского советника, состоявшего в 60–70-е гг. XIX в. в должности присутствующего члена Уфимского попечительного комитета о бедных и бывшего одновременно губернским предводителем оренбургского дворянства. В ноябре 1870 г. очерк Новикова поступил в Совет Императорского человеколюбивого общества с просьбой «о напечатании оного в количестве 100 экземпляров». Необходимого разрешения, однако, Совет не дал. Очерк подвергся безжалостной правке редактора, был изменен по содержанию и появился в свет в строго официальной форме, лишенный каких бы то ни было авторских размышлений и оценок. Причиной столь немилостивого отношения к сочинению уральского историка стали, очевидно, его весьма нелестные характеристики деятельности многих руководителей Уфимского попечительного комитета о бедных².

Открытие попечительного комитета в Уфе состоялось 22 июня 1821 г. Первым президентом его единогласно был избран епископ Оренбургский и Уфимский Феофил. Должность второго председателя получил оренбургский гражданский губернатор Матвей Андреевич Наврозов. Очерк Новикова сохранил любопытную деталь: баллотировка Наврозова в председатели комитета оказалась неудачной, число неизбирательных шаров при выборах «превысило тремя число избирательных». Этот факт красноречиво свидетельствует о либеральных настроениях уфимского дворянства и о стремлении городского общества создать самостоятельную, работоспособную организацию. Оценка выборов общества не оказалась, однако, решающей: несмотря на их итоги, роль второго председателя комитета все равно была отдана губернатору.

В эпоху Николая I демократические основы деятельности общества были забыты и началось его постепенное эволюционирование в сторону бюрократизации. Все действия добровольно и демократично объединенных членов благотворительной организации оказались в полной зависимости от воли и личности начальника губернии. Устав Уфимского попечительного комитета о бедных предполагал ежегодное переизбрание председателя общества путем баллотировки, председатель при этом обязан был отчитываться в своей деятельности перед общим собранием благотворителей. Губернатор Иосиф Львович Дебу отменил эту демократичную процедуру. В 1827 г. он принял на себя звание председателя и оставался в этой должности без повторной баллотировки до конца своего управления губернией в 1833 г. Вслед за Дебу в течение почти всего дореформенного периода (с небольшими перерывами) руководство местной благотворительной организацией сохраняли за собой гражданские и военные губернаторы Оренбургского края. Все они, как правило, воспринимали эту должность как формальную, ни к чему не обязывающую общественную нагрузку. Истинным милосердием и состраданием к ближним среди них выделялся, пожалуй, лишь Василий Николаевич Жуковский — гражданский губернатор, руководивший Оренбургской администрацией с 1833 по 1835 гг.

Встав во главе губернии, В.Н.Жуковский постарался расширить благотворительную деятельность попечительного комитета и придать ей более рациональную форму. Традиционную для комитета выдачу денежных пособий и милостыни бедным жителям Жуковский сохранил, но предписал поставить ее под строгий контроль. Для того чтобы пособия поступали лишь к истинно нуждающимся и не раздавались понапрасну, членам комитета было поручено наблюдать за благосостоянием и образом жизни бедняков, для удобства наблюдения бедняки были разделены между членами комитета (эта практика напоминала воспринятую позднее из Германии эльберфельдскую систему).

Помимо открытых форм социальной помощи, Жуковский предложил организовать в Уфе на средства комитета несколько постоянно действующих закрытых благотворительных учреждений. Одним из них стала бесплатная лечебница для бедных женщин, которая начала работу в Уфе в 1833 г., вскоре после прихода Жуковского к управлению губернией. Другим должен был стать уфимский дом трудолюбия. В этом доме, по мысли Жуковского, могли получать призрение и обучение первоначальным навыкам ремесла сироты и дети из малообеспеченных семей. Проект уфимского дома трудолюбия Жуковский поручил составить директору училищ Н.В.Базилеву. Базилев предложил обучать в ремесленной школе 12 мальчиков и 12 девочек. Совет Императорского человеколюбивого общества, получив проект, одобрил идею в целом, но не утвердил ее, высказавшись против совместного содержания в одном помещении детей обоего пола. Уфимский комитет согласился с замечаниями Совета и изменил свой проект, предложив бесплатное обучение в ремесленном доме 15 девиц из бедных семей. Постановление по этому поводу было вынесено 20 апреля 1835 г.

Проекту этому, однако, не суждено было осуществиться. 8 июня 1835 г. губернатор Н.В.Жуковский был переведен в другую губернию и покинул Уфу. Новый же начальник губернии Гевлич³, приняв на себя руководство комитетом, сообщил в столицу о том, что организация не имеет средств, достаточных для содержания женской ремесленной школы. «Замечательно, — пишет В.Новиков, — что из трех членов, подписавших это постановление, двое при губернаторе Жуковском участвовали в постановлении на 20 апреля, где доказывалась полная возможность осуществления означенного проекта. Очевидно, что чиновники — члены руководились и в том, и в другом случае взглядами на дело их начальников, а никак не своими убеждениями».

Чиновничья элита легко отказалась от всех начинаний Н.В.Жуковского: больница по странному стечению обстоятельств, как пишет В.Новиков, «сама собою уничтожилась» и уже в 1837 г. не имела больных; средства, предназначенные для материальной поддержки получающим образование детям из малообеспеченных семей и сиротам, не выдавались; перестали вестись даже специальные списки бедных жителей Уфы и других селений Оренбургской губернии, что было положено уставом комитета. Вся благотворительная деятельность общества вновь вернулась к бесконтрольной раздаче пособий и милостыни.

Местные чиновники, составлявшие подавляющее большинство в Уфимском попечительном комитете о бедных, формально от своих филантропических обязанностей не отказывались, но воспринимали их лишь как одну из своих обычных служебных нагрузок и не проявляли в благотворительной деятельности особой инициативы или общественной активности. Характеризуя формальное отношение чиновников к своему членству в попечительном комитете, В.Новиков приводит курьезный случай: руководивший благотворительным обществом в 1843–1851 гг. оренбургский военный губернатор Владимир Афанасьевич Обручев однажды просто-напросто забыл о том, что эта организация ему подчиняется. Губернатор изъявил желание руководить комитетом в июле 1843 г., уведомление об этом было направлено в Уфу. Некоторое время дела благотворительной организации продолжал вести бывший председатель Естифеев⁴. В 1844 г. он попросил в Совете Императорского человеколюбивого общества уволить его от дел. Узнав из отношения Совета об этом решении, Обручев пишет в Уфу письмо с просьбой сообщить ему, кто встанет на место председателя после Естифеева. На что комитет в недоумении вынужден был донести, «что он до сего времени имев честь числить Председателем у себя г. Оренбургского военного губернатора, не может произвести баллотировку к избранию Председателя, не получивши от Его Высокопревосходительства отзыва, что он слагает с себя это звание». Получив это донесение, Обручев остался председателем и продолжал нести это звание во все время управления им губернией.

Стремление главных администраторов Оренбургского края сохранить за собой пост председателя попечительного комитета, действовавшего под высочайшим покровительством, объяснялось не только блеском и почетностью этого звания, но и желанием их остаться у руля управления финансами этой организации. Как и губернские приказы общественного призрения, Уфимский комитет главные средства своей деятельности получал за счет кредитных операций. Доходы от этой деятельности были вполне ощутимы. В 1821 г. общий капитал комитета составлял 23 180 рублей асс., через 19 лет, к 1840 г., он вырос более чем в три раза и составил 84 331 рубля. «При полном отсутствии кредитных учреждений, где было бы возможно получить ссуду под вексель или залог недвижимого имущества, — свидетельствует В.Новиков, — общество было очень довольно, что комитет явился небольшим банком, где ссуды были легки и удобны, а потому число желающих пользоваться кредитом из комитета превышало далеко размер сумм, назначенных им в ссуду».

Охотно обращаясь в попечительный комитет за кредитами и ссудами, местное общество, однако, как пишет В.Новиков, весьма неохотно отзывалось на его призывы о пожертвованиях и благотворительных взносах, «не видя, вероятно, никакой пользы от его ничтожных благотворений». Филантропические расходы Уфимского попечительного комитета в дореформенный период не превышали 2600 рублей серебром, все эти деньги уходили на пособия и милостыню бедным жителям Уфы и близлежащих селений Оренбургской губернии. В 1859 г. общая численность людей, получивших пособие в Уфимском попечительном комитете о бедных, составила 294 человека (средний размер пособия, таким образом, не превышал даже 10 рублей серебром в год).

1859 г. стал переломным в истории Уфимского комитета. Новое положение о деятельности комитета, высочайше утвержденное комитетом министров, изменило основы его деятельности. Из добровольной общественной организации, находившейся под опекой местной коронной администрации, комитет превратился в самостоятельную бюрократическую структуру. Председатель комитета и постоянно присутствующие его члены получили права государственной службы без содержания. Это сделало их независимыми от местной администрации и значительно повысило авторитет комитета в глазах местного общества. Новые руководители признали нерациональность и бессмысленность благотворительной деятельности комитета в его традиционных формах и начали энергичное формирование системы закрытых благотворительных учреждений и специальных пособий. Общество откликнулось на инициативы нового руководства, число добровольных пожертвований в пользу комитета в 60-е гг. XIX в. значительно повысилось. В 1860 г. комитет лишился права ведения кредитных операций. С одной стороны, это существенно сократило его доходы, с другой, однако, дало ему возможность сосредоточить все силы на своем прямом деле привлечения общества к проблемам помощи бедным.

Вглядываясь вместе с автором очерка в детали истории одной из благотворительных организаций в российской провинции дореформенного периода, можно отметить, что она является свидетельством сложного и противоречивого процесса рождения новых демократических институтов в императорской России. Неуклонная эволюция Императорского человеколюбивого общества в сторону бюрократизации свидетельствовала о господстве в обществе консервативных тенденций, приверженности его к политическим и этическим традициям жизни монархического государства. В то же время именно монархическая власть, создавая подобные общественные организации, объединяла силы общества, развивала в нем инициативу и общественную активность, тем самым способствуя его либерализации и социальной эмансипации.

Примечания

1 РГИА. Ф.768. Оп.2. Д.338. Уфимский попечительный комитет о бедных был одним из местных отделений Императорского человеколюбивого общества.

2 Очерк основания и 50-летней деятельности Уфимского попечительного о бедных комитета Императорского человеколюбивого общества. СПб., 1871.

3 Инициалы не установлены.

4 Инициалы не установлены.