Объяснение режиссера-постановщика киностудии "Ленфильм” Г.Т. Рябова на имя прокурора Свердловской области В.И. Туйкова по поводу раскопок останков группового захоронения в районе Мостоотряда № 72 у пос. Шувакиш в 1979 и 1980 годах


г. Москва                                                                  14   сентября 1991 г.


В августе 1976 года я по просьбе бывшего министра внутренних дел Щелокова приехал в г. Свердловск для представления работникам милиции моего фильма, вернее, его третьей серии "Рожденная революцией”.
Начальник политотдела УВД (фамилию и другие данные о нем я не помню), полковник предложил мне осмотреть достопримечательности города, спросил, не желаю ли я поз­накомиться с работой ряда предприятий. Я сказал, что с удовольствием познакомился бы с историей города 18-20-х годов. Начальник политотдела сказал, что он знает челове­ка, который интересуется и знает много об этом периоде, обещал познакомить меня с ним. Через некоторое время мы с ним приехали в квартиру к этому человеку. Им ока­зался Авдонин Александр Николаевич, кандидат геолого­минералогических наук. Увидев у меня на пиджаке значок "Заслуженный работник МВД СССР”, Авдонин принял мое знакомство с ним настороженно. Но потом, когда началь­ник политотдела уехал, мы с Авдониным разговорились, в том числе и об императоре России, и не помню в связи с чем и почему я ему сказал, что нельзя ли попытаться найти могилу бывшего царя Николая II и членов его семьи. Авдонин ответил, что, во-первых, скорее всего никакой могилы царя нет, а во-вторых, зачем это надо, ведь с ним давно покончили и что теперь историю ворошить. Сказал, что если и попытаться это сделать, то все равно ничего не получится, так как на том или тех местах, где это могло быть, проложены железные дороги, построены дома.

Я стал настаивать на своей позиции, что это не бесполезно (почему у меня она была такой, я объяснить не могу, так как никакими документами по этому вопросу я не располагал), сказал, что надо познакомиться с документами, а потом уже решать, стоит ли этим заниматься. Авдонин спросил, а смогу ли я достать такие документы и познакомиться с ними. Я ответил, что смогу. Тогда он сказал, что если я найду что-либо, что поможет, позволит начать поиск могилы, то могу приезжать, он готов мне помочь в этой работе.
В этот же приезд Авдонин познакомил меня со старым работником "Уральского рабочего”, который сказал, что в Ленинграде живет дочь одного из участников расстрела царя — Юровская Римма Яковлевна. Порекомендовал обратиться к ней и узнать подробности того периода.

После возвращения в Москву я в Ленинград не .поехал, а длительное время читал в библиотеках хранившиеся в спецхранах книги об убийстве б[ывшего] царя, членов его семьи и лиц из его окружения. Помог мне познакомиться с этими книгами Щелоков. Из книги Дитерихса я перерисовал схему района, где происходили события 16-19.67.18 г. По моему внутреннему убеждению, останки семьи Романо­вых захоронены где-то у переезда.
В конце 1977 или начале 1978 г. я поехал в Ленинград, нашел Юровскую Р.Я. На мой вопрос, может ли она рассказать что-либо об отце в связи с участием его в расстреле Николая II, Римма Яковлевна сказала, что ее роль отца в этом деле никогда не интересовала. Он исполнил решение Уралоблсовета, поэтому он ни в чем не виновен. Сказала, что если я хочу узнать больше, то будет лучше, если я поговорю с ее братом Александром Яковлевичем. Придя к нему, я увидел, что адмирал А.Я. Юровский живет в беднейших условиях, хотя в печати мелькали слухи, что Яков Юровский обогатился в результате акции 17.07.18 г. и обогатились все члены его семьи.

В беседе с ним он передал мне одну из копий записки отца о событиях того времени в адрес правительства, а также зачитал мне показания (записанные им из книги Соколова "Убийство царской семьи”) допрошенных Соколовым свидетелей по делу об убийстве б[ывшего] царя. То, что он зачитывал, я записал на магнитную ленту, которая хранится у меня.
После прочтения копии записки Я. Юровского я не за­давал его сыну вопросов об обстоятельствах расстрела, так как в тот период мне показалось, что из записки все ясно. Но помню, что Александр Яковлевич сказал, что при жизни отец неохотно отвечал на вопросы о его роли в убийстве, расстреле б[ывшего] царя. Из ответов А.Я. Юровского я понял, что его отец сожалел о случившемся.
Прошу уточнить, что с книгами Соколова, Дитерихса и другими, находившимися в спецхранах, я познакомился после беседы с А.Я. Юровским.
С записанными выдержками из изученных книг я знакомил Авдонина.

Каждый год я приезжал в Свердловск, с Авдониным,Васильевым обсуждали добытые нами сведения о месте предполагаемого захоронения б[ывшего] царя. Неоднократ­но ходили по маршруту движения автомашины 19.07.18 г. от Ганиной ямы до переезда, осматривали визуально мест­ность, оценивали в процессе осмотра виденное, искали предполагаемое место захоронения.
В мае 1979 г., вернее, осенью 1978 г., мне написал Авдонин, сообщил в письме, что при осмотре коптяковской (бывшей) дороги в очередной раз его товарищ по имени Миша при осмотре этой дороги с высоты стоящей у дороги сосны увидел часть выходящих на поверхность земли шпал. Предположил, что это может быть то место, где могила, но нужно все хорошо исследовать.
Мы договорились провести пробное вскрытие этого места весной-летом 1979 г. Организационно-техническое обеспечение готовящегося вскрытия взял на себя Авдонин.
Приехал я в Свердловск со своей бывшей женой — Маргаритой Васильевной, 1931 г{ода] р[ождения] Ее девичья фамилия Кондратьева. Всего во вскрытии предполагаемого захоронения участвовало 6 человек. Кроме нас с бывшей женой, были Авдонин, его жена, Васильев и Песоцкий Владислав Анатольевич.
Как происходило вскрытие, подробности этой работы я описал в дневниках за 1979 и 1980 годы. Эти дневники находятся в ежедневниках за соответствующие годы. Ксерокопии этих записей прошу приобщить к этому объяснению. Там все записано верно.

Из захоронения мы изъяли три черепа: один — с зубным протезом на нижней челюсти. Протез, вероятно, золотой. Второй — с незаращенным лобным швом. Третий — с воз­ожно огнестрельным повреждением в левой затылочной области и рваным повреждением у правого виска.
Я взял с собой в Москву 2 черепа: с незаращенным лоб­ным швом и огнестрельным ранением. Я намеревался про­вести экспертизу на предмет пола, возраста лиц, которым они принадлежали, однако сделать мне этого не удалось, так как все лица, с кем был я ни говорил об исследовании черепов, отказывались участвовать в этом.
Тогда мы решили возвратить черепа в могилу, но сделать с двух гипсовые слепки. 7 июля 1980 г. я привез два черепа в Свердловск, на даче Авдонина стали изготовлять слепки.
Формопласт я привез с собой. Выглядел он следующим образом: янтарного цвета, пластичен, как резина.
Формопласт помещался в ведро, которое подвешивалось над костром. Содержимое подогревалось до тех пор, пока оно не приобретало свойство растекаться. После этого этой растопленной массой мы заливали черепа, находившиеся на дне ведра или кастрюли. Мы обратили внимание, что после заливки изменился цвет костной ткани, он стал более светлым, желтоватым.В связи с опубликованием моего интервью в газете "Известия”, где указывается, что я видел на черепе, который, я считаю, принадлежит Николаю II, след от удара возможно сабли по голове, прошу уточнить, что при осмотре самого черепа с зубным протезом из желтого металла, я такого следа не видел. Увидел же я это на фотографии. Объяснить такое противоречие я не могу.


В 1989 году я опубликовал в журнале "Родина” очерк об убийстве царской семьи "Принуждены вас расстрелять...”
После этой публикации мне позвонил судмедэксперт Абрамов С.С., предложил посмотреть имеющиеся у меня фотографии и слепок. Я ему предоставил ряд фотографий, вернее, предоставил ему фотопленку, с которой он сделал ряд фотоснимков. Я предоставляю 12 фотографий, изготовленных, им и с его цифровыми обозначениями черепов на каждой из них.
После исследования фотографий и слепка с черепа с незаращенным лобным швом Абрамов передал мне отпечатанные на машинке описания трех черепов, которые мы извлекли из захоронения в 1979 г.
Из них следовало, что череп № 1 принадлежал женщине примерно 16-20 лет. Строение черепа — [долихокран] с характерно опущенной затылочной частью. На черепе имеются входное и выходное пулевые отверстия.
Череп № 2 — принадлежал мужчине примерно 12-15 лет. Строение черепа — [долихокран] с характерно опущенной затылочной частью.
Череп № 3 — принадлежал мужчине примерно 40-60 лет. Строение черепа — [лизокран].

Эти описания подписаны им не были. В них нет относимости их к членам быв[шей] царской семьи. Но устно он сказал, что с большой долей вероятности, вернее осторожности, по форме черепов, подбородков и возрасту можно предположить, что это отец, сын и дочь. О том, что эти черепа могут принадлежать членам семьи Романовых, он мне не говорил.
К объяснению прилагаю ксерокопии пояснений Абрамова С.С.

Передаю для приобщения к объяснению 25 цветных фотоснимков и 2 черно-белых периода 1979 г. Содержание фотоснимков отражено в ксерокопии моего дневника.
У меня сохранилась одна из пробирок, в которой находятся фрагменты волос. Передаю ее для приобщения к ма­териалам следствия. Фрагменты волос мною сданы на хра­нение православному священнику отцу Александру, служащему в храме на ул. Ордынка. Храм святителя Николая.

Прочитав объяснение, прошу дополнить следующее: ме­сто захоронения было найдено вначале теоретически. Обна­ружить его помог анализ показаний сторожа будки № 184 Лобухина, соответствующих страниц книг Дитерихса и Со­колова с запиской Юровского. Анализ позволил придти к выводу, что в них идет речь об одном и том же месте, а именно, о логе, который находится у разъезда № 184 в сто­рону В-Исетского завода. В дальнейшем мы все вместе обследовали этот лог и обнаружили место захоронения. Ориентиром послужило обнаружение шпал Мишей.

Объяснение мною прочитано, с моих
слов все записано верно                                                            Г.   Рябов
Объяснение взял:
Ст[арший] пом[ощник]
прокурора                                                                              В.А. Волков
Архив прокуратуры Свердловской области. Подлинник.