Мостик «преткновения» начинался у шахты «временного погребения»

 


Версия Виктора Корна причин отправления машины и коробков с Ганиной ямы 18 июля вечером …

Какими бы ни были значимыми выводы экспертиз специалистов - участников новейшего следствия, они не должны противоречить фактам из тех документов следствия «белых», которые приведены в показаниях свидетелей, протоколы допросов которых оформлены в соответствии с действующим законодательством Российской Империи. Используя весь комплекс документов, запущенных в оборот, образно говоря, со стороны «красных», надо попытаться ответить на повисшие в воздухе вопросы следствия «белых».

В статье «Мостик преткновения» освещалось устройство «мостика из шпал», позволяющее производить манипуляции с останками в период времени, начиная с июля 1919 года, после взятия красными Екатеринбурга. На основании данных вскрытия «мостика из шпал» в июле 1991 года стали известны размеры и число шпал и бревешек, которые были использованы при устройстве внутренней части ямы для захоронения останков. Общий объем шпал и бревешек, длина которых соответствовала длине ямы (2.2 - 2.3 м) составил величину около 1.2 м куб.

Доставка такого, немалого, объема материалов должна была произведена до прибытия «кавалькады» коробков, дрог и телег с идущим впереди «Фиатом» в Поросенков лог и не могла остаться незамеченной. При этом, необходимо также отметить тесную взаимосвязь всего происходящего возле шахты «временного погребения», в ту ночь, день и вечер 18 июля, с предстоящими действиями создателей «мостика из шпал», путь к которому начинался от шахты № 7 на руднике Ганина Яма.

Одним из главных вопросов «Записки Юровского» был вызван нелогичностью действий «захоронщиков» после того, как тела были извлечены из шахты. Объяснения «коменданта» причин задержки с началом отъезда на «глубокие шахты»: «телеги... разваливались», «машины понадобились...» не выдерживают критики. Известно: «Когда машины пришли, телеги уже двигались...», а «Фиат» все эти дни стоял в лесу.

В действительности, никакие «машины» не приходили, останки везли все на том же «Фиате» Люханова, позже застрявшем в логу «окончательно». Причина паузы, величиной в половину, или даже более, суток 18 июля (с ночи-утра до позднего вечера), как выяснилось из документов следствия «белых», объяснялась ожиданием приезда на рудник главного в Екатеринбурге человека в «этом деле» - Филиппа Голощекина, а с ним вместе и грузовика, привезшего шпалы и бревешки. [Факт приезда Ш.И. Голощекина находит подтвержение в материалах следствия, а вот приезд грузовика именно со шпалами и бревешками - нет. И автор никаких убедительных доказательств этому не находит. Однако строит на этом своем предположении твердые выводы. - Ред.]

Два свидетеля дали показания следствию «белых» о проезде по направлению к «дер. Коптяки» легкового автомобиля с Голощекиным и тяжелой грузовой машины.

В марте 1919 года помощник Н.А. Соколова агент Екатеринбургского уголовного розыска С.И. Алексеев допросил супругов Приваловых. Жена сторожа, Е.Я. Привалова показала:«... ныне летом, незадолго до ухода большевиков из Екатеринбурга, какого числа (согласно протоколов допросов шофера И.Н.Мельникова (Д. 89) и И.А.Фесенко (Д. 197) это было 18 июля. - В.К.) - не знает, как-то однажды под вечер она видела прошедшие через переезд жел. дор. на дер. Коптяки два автомобиля, из коих один был легковой и другой - грузовой. На легковом автомобиле сидел комиссар, личность которого она узнала с тех пор, как сделался переворот в государстве с царского строя, и когда Голощекин на площади у кафедрального собора ораторствовал при большом стечении народа, вставая на стол. На грузовом автомобиле что-то везли, покрытое серым, автомобиль был загружен до половины стенок (выделено - В.К.), в нем сидело 3-4 неизвестных ей людей.

На другой день утром, на рассвете она видела, как означенные автомобили возвращались обратно по дороге из дер. Коптяки в город, причем комиссар Голощекин ехал на легковом автомобиле и спал, видимо от утомления в ночь» [Гибель Царской Семьи «Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 - февраль 1920). Сост. Н. Росс. Д. 172. Franfurkt-am-Main: Посев, 1987. С. 250].

Второй свидетель, видевший этот грузовик - это 17-летний сын владельца заимки в урочище Четыре Брата И.С. Зубрицкого Николай. 7 августа 1919 г. в г. Ишиме он показал Н.А. Соколову, что в один из дней 17-19 июля отец послал его из заимки «в Верх-Исетск узнать, что там делается». Вот дальнейшие его показания: «В этот же день я видел, что дорогой мимо нашего дома по направлению к Коптякам (как раз тут идет дорога из города на Коптяки) идет грузовой автомобиль защитного цвета. На нем сидело несколько человек красноармейцев в солдатской одежде. Один был в кожаной тужурке черного цвета. Другой был также в штатской одежде, но я не заметил, какой именно. На этом автомобиле что-то такое было, покрытое брезентом (как известно, серого цвета; выделено. - В.К.). Проходил он в обед» (Гибель Царской Семь... Док. №№ 251-254 п.7. С. 613).

В примечаниях к тексту сказано: «...автомобиль с "красноармейцами" проходил на рудник около полудня 18 июля». Слово красноармейцы взято в кавычки по той причине, что двое из них были, скорее всего, сотрудниками ЧК («в кожаной тужурке» и в «штатской одежде»), а двое красноармейцев ехали в качестве грузчиков. Это был тяжелый грузовик, с шофером на нем Сирика, о котором говорил в своих показаниях дежурный по Управлению П.А. Леонов. После поступления заявки на автомобили и бензин он пошел «... в Управление и разбудил шофера Никифорова, который вместе с другими какими-то шоферами помещался в здании Управления... и он обещал заехать к другим шоферам, помещавшимся в здании Уральского горного училища, и послать их. Действительно, три шофера пришли и уехали на грузовых автомобилях. Часа в два ночи вернулся откуда-то шофер Сирик и уехал пятым» (Гибель Царской Семьи... Д. 196. С. 328).

За этим «откуда-то», сказанное о Сирике, стоит непонимание Леоновым того факта, где мог Никифоров его найти, или же причину достаточно долгого пребывания Сирика где-то уже после получения вызова явиться в гараж. Знание причины этого «откуда-то» очень важно и для нас: Сирик на тяжелом грузовике выполнял особое задание и не случайно именно он вернулся в гараж утром 19 июля позже всех остальных автомобилей.

Приход тяжелого грузовика к шахте подтвердили участники похода на рудник 29 июля 1918 года: группа из восьми человек, во главе с лесничим В.Г.Редниковым пришла на рудник от заимки И.С.Зубрицкого. Из них пятеро человек были допрошены Н.А.Соколовым в августе 1919 года в городе Ишиме, где они оказались «по случаю эвакуации Екатеринбурга» перед взятием его красными.

Вот что показал В.Г.Редников: «Мы обследовали тогда, как могли, состояние открытой шахты... На состояние следов я тогда же обратил особливое внимание. Совершенно ясно было видно, что сюда приходили автомобили. Не могу сказать, один или не один автомобиль сюда приходил, но следы автомобиля ясно совершенно видны были на дорожке... Тяжелый автомобиль шел здесь, проложил громадный след, поломал и повывернул много молодых деревьев...» (Гибель Царской Семьи... Док. 245. С. 427).

Самый молодой участник похода, легковой извозчик А.Р. Зудихин, 21 года, подтвердил сказанное остальными участниками похода про то, что «эта свертка была накатана именно автомобилем... на самой полянки у открытой шахты... было видно, как закорачивались автомобили» (Гибель Царской Семьи... Док. 247. С. 431, 432).

Вернемся к объяснениям «коменданта» причин задержки с началом отъезда на «глубокие шахты» по тексту других «документов», связанных с именем Юровского. Это Воспоминания 1922 года (в отсутствии рукописи нет оснований приписывать их руке Юровского, хотя и в этом случае они интересны как документ того времени поэтой теме): «К утру мы однако трупы извлекли... Я решил отнести глубже в лес трупы и отправился в город...» (Плотников И.Ф. Правда истории. Гибель царской семьи. Екатеринбург. 2008. Т. II. С. 73). Дальше идет описание неудачной поездки к «глубоким шахтам» и возвращение на рудник только к вечеру.

В Докладе 1934 года пауза с задержкой отъезда более, чем в полсуток, объясняется просто: «Приехали мы поздно ночью (на 18 июля - В.К.), шли работы по извлечению... Дождавшись вечера (выделено - В.К.) мы погрузились на телегу. Грузовик ждал в таком месте, где он как будто был гарантирован от опасности застрять» (Плотников И.Ф. Ук. соч.. Т. II. С. 82). Чего дожидались?

Привезенные шофером Сириком (если он не был чекистом, то был близок к ним), шпалы и бревешки [для такого вывода автор не привел никаких оснований, мы видим только факт прихода грузовика на рудник, в кузове которого было нечто, покрытое брезентом, что это пресловутые «шпалы и бревешки» - домысел автора. - Ред.] были перегружены на дроги и теперь можно было отправляться в Поросенков лог, чтобы там благополучно застрять и приступить к сооружению там ямы с «двойным дном».

Отдельный вопрос касается цели приезда вечером 18 июля на рудник, в грузовике Сирика, двух чекистов. Это должны были быть люди, которым безоговорочно доверял Голощекин: ведь они стали свидетелями сожжения у шахты останков Царской семьи. Не всем чекистам мог доверять Голощекин: ранним утром 19 июля за ним, находившимся на руднике, приезжал только один, без Горина, Родзинский.

О том, что в те июльские дни 1918 года представлял состав УралОблЧК, размещашийся в Американской гостинице Екатеринбурга, показали на допросе Н.А. Соколову люди, которые были приведены туда в качестве задержанных, подозреваемых в «заговоре». Это отдельная тема, о которой еще будет рассказано, а пока можно сообщить следующее.

Среди чекистов, находящихся в Американской гостинице, присутствовали и два еврея реимигранта Гольфарт и Гринберг, вероятно, приехавшие из США в Швецию, а затем в Россию, на известном «пароходе Троцкого» [в списке пассажиров «пломбированного парохода», который можно отыскать в сети, таких фамилий нет. - Ред.]. Алексей Кабанов рассказывал, как ехавшие в отдельном купе поезда Гольфарт и Гринберг, «присматривали» за ним во время сопровождения в Алапаевск «великих князей и великую княгиню Елизавету Федоровну» (Плотников И.Ф. Ук. соч. Т. II. С. 137-139). Как видим, Гольфарт и Гринберг уже выполняли важную миссию - задание Голощекина в деле, имеющим отношение к Дому Романовых. [Как видим, никаких оснований считать, что два чекиста, прибывшие на машине Сирика, это - Гольфарт и Гринберг, автор не приводит. - Ред.]

Тайна существования укороченных «шпал и бревешек», привезенных на рудник, их назначение, так и осталась бы не раскрытой, если бы не вскрытие «мостика из шпал» в июле рокового для СССР 1991 года. Но и после этого, на эти «шпалы и бревешки» следствие В.Н. Соловьева не обратило никакого внимания: в упор не виделих один из самых «долгоиграющих» следователей-криминалистов по особо важным делам!

Что скажет по этому поводу новейшее следствие мы, возможно, узнаем, если, все-таки, будет проведена историческая экспертиза. Но, как ее провести, опираясь не на «Записку Юровского» - «священную корову» ГАРФа, не знает никто. Сопоставлением же документов следствия «белых» и имеющихся в архивах документов позднего, в том числе и «советского» периода времени, неизбежно будет отрицательный результат по признанию принадлежности к «царским» екатеринбургских останков.

Но, широко известно и пусть это будет утешением для новейшего следствия, что в науке отрицательный результат - это тоже «результат». Тем более, что этот результат вписывается в веками используемое средство познания истины в вопросах, относящихся к установлению принадлежности останков к «святым мощам», которому доверяет Русская Православная Церковь.

Виктор Корн, писатель, публицист