«Вопрос не только в ритуальности убийства царской семьи»

В Москве в храме Христа Спасителя начал работу архиерейский собор Русской православной церкви, который возглавил патриарх Кирилл. Собор посвящен вековому юбилею восстановления института патриаршества в РПЦ. Его посетит и президент России Владимир Путин, сообщил пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков. На соборе планируется продолжить обсуждение вопроса об останках, обнаруженных под Екатеринбургом и предположительно принадлежащих Николаю II и его семьи. В начале недели состоялась конференция «Дело об убийстве Царской семьи: новые экспертизы и архивные материалы. Дискуссия», но признавать останки царскими церковь пока не спешит. Секретарь патриаршей комиссии по изучению результатов экспертизы, епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) заявил, что убийство Николая II и его семьи могло носить ритуальный характер. На той же конференции старший следователь по особо важным делам СКР Марина Молодцова заявила, что следственный комитет Российской Федерации намерен расследовать версию о «ритуальном характере» убийства последнего русского царя. Ее сторонники подчеркивают, что тела были сожжены, и утверждают, что на стене расстрельной комнаты дома Ипатьева обнаружены каббалистические знаки. Слова Молодцовой вызвали широкий резонанс в обществе, многие уверены в том, что с этого обсуждения начнется рост антисемитских настроений. На вопросы о том, есть ли «ритуальный след» в убийстве царской семьи, почему до сих пор церковь не признает останки царскими и будет ли будет ли поставлена точка в признании останков царскими на архиерейском соборе, отвечает бывший член комиссии по изучению останков семьи Николая II, экс-руководитель Института истории и археологии УрО РАН, академик РАН, доктор исторических наук Вениамин Алексеев:

Эксперт
Вениамин Алексеев
«Я считаю, что точка в этом расследовании будет поставлена не скоро. Я четверть века имею отношение к этому делу, был включен в состав областной, а затем государственной комиссии, которая семь лет работала и ничего путного произвести не могла. Я заявил особое мнение о необходимости сделать не только генетическую, но и историческую экспертизу по документам, и найти соответствующие факты, что это именно те останки, именно с ними производились определенные манипуляции, были там элементы ритуального убийства или нет. Правительственная комиссия категорически отказалась проводить такую экспертизу. И, как вы понимаете, у меня были большие неприятности в связи с моим заявлением.
 
Я ни раньше, ни сейчас не делал никаких заявлений, в которых меня обвиняют. Я не утверждал «нет, это останки не те», не утверждал, что «останки те». Не доказано  ничего, вот в чем вся беда, а вопрос, с моей точки зрения, в методах доказательства. И вот одним из методов является историческая экспертиза.
 
Прошло четверть века, и сейчас второй раз на государственном уровне вернулись к этому вопросу, признали абсолютно необходимым проведение этой исторической экспертизы, но как я убедился, она делается сейчас не на той фундаментальной основе, как я предполагаю.
 
В новой комиссии есть серьезные люди, которые имеют большие чины и звания, но ничего это не даст, они не профессионалы в этом деле, а вот те, кто 25 лет занимался этим делом и знают нюансы, они что-то представляют, потому что вопрос очень тонкий, нужно знать, где, что, кто; многие документы сопоставлять в голове.
 
С моей точки зрения, пока это не получается, и на той же конференции тоже не получилось: вопрос не только в ритуальности, первый-то ведь вопрос «те или не те останки», а потом уже следующие вопросы: как они были получены, как они были убиты: просто или ритуальными способами и так далее. Ни на один  из этих вопросов ответа нет.
 
Дело вот в чем: совершенно недавно мне удалось получить уникальный документ (о расстреле и результатах расстрела), который никто не видел и который совсем по-другому представляет эту ситуацию. Сейчас идет дикая волна о том, что академик Алексеев сделал подлог, и все начинают «разматывать» это дело. Я принципиально отвечать не буду, я сделал одно – получил официальное юридическое подтверждение достоверности своих документов. На конференции патриарх задал вопрос про этот документ – отвечающие вставали и пожимали плечами: «не видел, не читала, не знаю». Ну не знаете – так узнайте, вам давно надо было это узнать.
 
Конференция не дала ответа, и святейший патриарх в завершение сказал, что у нас нет никаких дат и чисел, к которым они должны закончить решение этой проблемы. Будут работать, пока не найдут истину, а истину ищут сто лет, вот и 17 июля следующего года будет уже сто лет.
 
С моей точки зрения, царскими останки не признают так долго, потому что это очень непростой вопрос, который касается не только России, а некоторых международных аспектов, он требует большой осторожности, найти золотую середину здесь очень непросто, а сейчас это делается нетерпеливо, быстро, как попало. Вот всякие тут идут разные толки, говорят: «ну почему не могут решить вопрос». Поймите, это было настолько глубоко спрятано, прошло сто лет уже и скорее всего ряд принципиальных документов просто уничтожен, сейчас приходится по косвенным обстоятельствам восстанавливать эту ситуацию. Мне звонят и говорят: «бросьте, чего вы ищете, все ясно, это наши святые мощи», а другие говорят: «докажите, наконец, что это совсем не то, что происходит».  Я – ученый. Заявлять что-то сомнительное я не буду и никогда этого не делал, я отвечаю своим противникам, которые совсем не посвящены в это дело и пытаются что-то утверждать и даже нападать на меня, что говорю вам об этом откровенно, я готовлю им ответ весьма доказательный на новых документах, когда это будет обнародовано – читайте.
 
Поймите, происходит борьба мнений на поприще очень сложного, трудного вопроса».