В ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге в подвале Ипатьевского дома большевиками были бессудно убиты
Император Николай II, венценосная семья и их слуги… На
десятилетия светлая память о Них, как и детали убийства, были вычеркнуты из
нашей истории.
Закончился ХХ век, самый кровавый век человечества. И,
омытые кровью, мы стали другими — хочется в это
верить. Древние говорили, что в этом мире прощается всё, кроме невинно пролитой
крови. Нынче подробности той трагической ночи выявлены во всех деталях: кто стрелял,
кто добивал, кто увозил трупы… Неутихаюший,
раздирающий спор идёт о подлинности екатеринбургской находки: что это — останки
неизвестных людей или святые мощи страстотерпцев?
Почему так важен ответ на поставленный вопрос?
Потому что память и честность есть несомненные составляющие
нашей будущей судьбы.
Версия Н. Соколова
В
марте 1919 года верховный правитель Российской империи адмирал А. В. Колчак
распорядился провести расследование по убийству Государя, его семьи и членов
дома Романовых, возложив его на следователя по особо важным делам Н. А. Соколова,
заслужившего ещё до революции авторитет выдающегося следователя. Самым важным
направлением следствия Соколов считал поиск тел. Естественно, район так
называемой «Открытой шахты» и Ганиной ямы, где в кострищах и вокруг них нашли
множество обгорелых царских вещей, пули с выплавленными сердечниками и гильзы,
а в шахте — осколки
гранат, стал объектом его самого пристального внимания. Всё непреложно
свидетельствовало: трагедия разыгралась именно здесь. Тщательные поиски в
районе Ганиной ямы, в которых в иные дни принимало участие до тысячи человек,
ни к чему не привели. Соколов обследует и близлежащие места, фотографирует мостик
из шпал на старой Коптяковской дороге, но других
следов или останков не находит. После долгих размышлений следователь приходит к
выводу, что тела были разрублены и сожжены в кострах у Открытой шахты.
Впоследствии сотни вещественных доказательств, образцы грунта, документы, были
увезены им в эмиграцию для продолжения следствия.
Версия В. Соловьёва
Никто
бы не усомнился в выводах А. Соколова, если бы не «Записка Юровского», в
которой не только подробно описано, как уничтожались тела, но и указано место
их захоронения. Юровский так описывает события. Попытка избавиться от трупов в
районе Открытой шахты оказалась неудачной. Пришлось искать новое место.
Тронулись ночью. Но в полутора километрах от шахты на болотистой заброшенной Коптяковской дороге машина застряла. Наступило утро 19
июля. Больше медлить было нельзя. Два трупа — царевича
и женщины — попытались
сжечь, «тем временем выкопали братскую могилу для остальных. Часам к 7 утра яма
была готова. Трупы свалили в яму, облив лица и тела серной кислотой. Забросав
землёй и хворостом, сверху положили шпалы и несколько раз проехали — следов ямы и
здесь не осталось.
Записка Юровского и
послужила ориентиром для поисков. В 1991 году останки были извлечены из земли.
19 августа 1993 года Генпрокуратура РФ возбудила уголовное дело и поручила
вести следствие старшему прокурору-криминалисту В. Соловьёву. На основе всех
экспертиз — исторических,
генетических, антропологических — он однозначно
пришёл к выводу о принадлежности останков семье русского Императора и её
слугам.
Останки или Святые мощи?
Судьбу
«екатеринбургских останков» должен решить суд.
В
дискуссии приняли участие: Владимир Николаевич Соловьёв — старший
следователь по особо важным делам Следственного комитета при прокуратуре РФ;
Сергей Владимирович Мироненко — доктор
исторических наук, директор Государственного архива РФ; Андрей Юрьевич Хвалин — писатель,
богослов, помощник Ольги Николаевны Куликовской-Романовой;
Леонид Евгеньевич Болотин — журналист и
общественный деятель; Сергей Алексеевич Беляев — кандидат
исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН,
Сергей Владимирович Тимченко — главный
редактор «РЖ».
Ведущий — Анатолий
Дмитриевич Степанов, специальный корреспондент «РЖ» и главный редактор
информационного агентства «Русская Линия».
А. Степанов: Все
присутствующие с темой, вынесенной на обсуждение, не просто знакомы, но, можно
сказать, погружены в неё. Сейчас проблема останков получает ещё более острое
звучание в связи с тем, что осенью 2007 года было объявлено об обнаружении
нового захоронения, где найдены тела ещё двух человек. Как вы знаете, возобновлено
уголовное дело, ибо следствие предполагает, что новые останки связаны с теми,
которые были обнаружены в окрестностях Екатеринбурга ранее.
Вместе
с тем все прекрасно понимают, что государственная власть, под давлением которой
в 1998 году было произведено захоронение «екатеринбургских останков» в
Императорской усыпальнице Петропавловской крепости, не получила того, к чему
стремилась. Напомню: тогда пышное захоронение было представлено властью и СМИ
как символ примирения, объединения русского народа. Вместо этого вокруг
екатеринбургской находки возникло новое размежевание, споры не утихают на
протяжении прошедших 10 лет. Поэтому можно констатировать, что политических
целей захоронение 1998 года не достигло.
Сейчас
некоторые журналисты с подачи некоторых общественных и даже церковных деятелей,
заявляют, что, мол, если генетическая экспертиза найденных в августе прошлого
года останков докажет их родство захоронённым в императорской усыпальнице, то
проблема снимается, и Церковь якобы должна будет признать «екатеринбургские
останки» святыми мощами. Не стоит и говорить, что такими методами проблема не
может быть решена.
Поэтому
наш круглый стол имеет важное значение. Ведь задача
состоит не только в установлении исторической истины, мы должны всерьёз озаботиться,
чтобы вопрос о судьбе Царя и Царской семьи способствовал не размежеванию, а
объединению русского народа. А для этого вначале предельно честно обсудить все
спорные вопросы. Слово — Владимиру
Николаевичу Соловьёву.
«Мостик из шпал»
В. Соловьёв: Я также
надеюсь, что здесь собрались российские патриоты, искренне заинтересованные
в достижении истины по «Царскому делу». Убрать «тёмные места» в гибели и захоронении
Царской семьи — для меня не только
достижение некой абстрактной истины, но и успокоение русского народа, которому
трудно разобраться в существующем разбросе мнений. Пользуясь языком геологов,
мне бы хотелось выделить наиболее значимые «репперные»
точки с тем чтобы обсудить наибольшие расхождения.
Что
можно сказать о находке останков девяти человек под Старой Коптяковской
дорогой: найдены ли мощи Царственных страстотерпцев или это одно из
бесчисленных захоронений жертв богоборческой власти? Для меня и участников
экспертных исследований вывод однозначен: обнаружены святые мощи Императора Николая
II, его супруги, детей и верных слуг.
Часто
оппоненты говорят об отрицании иерархами Русской
Православной Церкви наших выводов. Меня, русского православного человека,
конечно, волнует их мнение. И я не слышал из уст иерархов ни одного
категорического заявления, в котором бы отрицалась принадлежность останков,
найденных под Екатеринбургом, Царской семье. Речь шла о серьёзных упущениях
следствия, о недостаточности данных для того, чтобы весь православный мир со
спокойной совестью мог молиться святым мощам, но я никогда не чувствовал в
позиции Святейшего Патриарха и митрополитов негативного отношения к учёным и
экспертам, непроходимой пропасти в позициях. Очень надеюсь, что мы сможем найти
точки соприкосновения и общими усилиями достичь истины.
Сейчас
возник новый повод для обсуждения. 29 июля 2007 года в
С. Тимченко: Могли
бы вы кратко перечислить основные аргументы, которые позволяют сделать такой
вывод?
В. Соловьёв: Это
исторические источники. Переписка по поводу судьбы Царской семьи руководителей
Кремля и партийных деятелей Сибири и Урала. О принятии решения о расстреле,
самом расстреле и попытках уничтожения трупов говорят участники тех событий
с «советской» стороны. Здесь самые главные документы — воспоминания
Якова Юровского.
Материалы
следствия Н. А.
Соколова, проводившегося с 1919 по 1924 год, и «советские» материалы дают нам
полную и объективную картину происшедшего. Внешне противоречивые «белые» и
«красные» исторические материалы противоположны только на первый взгляд. И те и другие, если брать объективную картину происшедшего,
правильно воспроизводят её.
Кроме
исторических источников, это и судебномедицинские
исследования останков обнаруженных как в 1991, так и 2007 году. Судебные медики
дали нам категорическое заключение, что найденные в 1991 году тела принадлежат
Царской семье и лицам из их окружения. Притом они назвали поимённо всех людей,
которые были обнаружены в захоронении.
И,
наконец, выводы генетической экспертизы. Кстати, зачастую обсуждают
убедительность лишь одной, генетической, экспертизы, но я должен подчеркнуть,
что однозначный вывод о подлинности останков сделан судебными медиками,
антропологами, стоматологами и генетиками исходя из всей совокупности
исследований.
А. Степанов: Как
же вы можете в доказательство приводить материалы расследования Соколова,
если следователь Соколов пришёл к прямо противоположным выводам?
В. Соловьёв: Каким
был следователь Соколов? Объективным или необъективным,
подгонял ли он истину под выдуманные версии или рассматривал все возможные
версии и объективно фиксировал события? Я могу разделить работу Соколова на
две части. Первая — это бесстрастная,
соответствующая всем юридическим нормам и принципам следственная работа. Вторая
часть — выводы из проделанного. Здесь Соколов не всегда объективен, даёт волю
фантазии, догадкам, предположениям. Если мы рассмотрим рассуждения Соколова
о роли Распутина, о миссии Яковлева при переезде Царя из Тобольска в Екатеринбург,
об уничтожении тел расстрелянных, то увидим, что они очень уязвимы для критики.
Поэтому мы, внимательно изучая книгу, обращения и переписку Соколова, тем
не менее основное внимание уделяем материалам следственного дела, где очень
заметный след оставил не только Соколов, но и его предшественники — следователь Намёткин и судья Сергеев, ещё летом 1918 года начавшие расследование
обстоятельств убийства венценосной семьи. Особенно важны материалы Сергеева,
он вплотную подошёл к истине в январе 1919 года, но не успел завершить свою
работу.
А. Степанов: Вы
хотите сказать, что Соколов не придал значения «мостику из шпал» на Коптяковской дороге?
В. Соловьёв: Что
касается «мостика из шпал» у переезда
Мог
ли Соколов пропустить и не заметить захоронение? Пропустил и не заметил, но это
не его вина. Располагая имевшимися у него материалами, он не мог догадаться, что
захоронение находится прямо в дороге. Всё указывало на другое место…
Реплика: Но Соколов изучил всю местность!
В. Соловьёв: Что
касается доводов о том, будто Соколов тщательно изучил всю местность, приведу
мнение самого следователя, отмеченное в протоколе осмотра местности с 23 мая
по 17 июня 1919 года. (в
дальнейшем он осмотр местности не смог проводить, поскольку приближались красные).
Протокол подписан Иорданским, Дитерихсом, при осмотре
присутствовал целый ряд известных нам лиц, в частности Домонтович, Роберт
Вильтон. Так вот Соколов в протоколе пишет: «Определить
возможное место нахождения трупов Августейшей семьи при наружном осмотре данной
местности или частей трупов, сами эти трупы расчленялись и уничтожались, не
представляется возможным. Таких мест в данной местности слишком много. Для
правильного разрешения этой задачи, необходимо планомерное производство работ
по раскрытию старых шурфов, шахт и других мест, внушающих некоторое подозрение».
То есть Соколов признаётся, что по независящим от него причинам он не смог
провести серьёзный, планомерный осмотр всей местности. В том числе этот протокол
свидетельствует, что сам лог и мостик из шпал осмотрены
были весьма и весьма поверхностно.
Что
я могу добавить ещё по этому поводу? В материалах Соколова нет ни одного
свидетельства о том, что же на самом деле происходило в районе Ганиной ямы. У
него не было ни одного свидетеля. Для Соколова это был своеобразный «чёрный
ящик». Он знал, что некая местность была изолирована красными отрядами, что туда
никого не пускали, туда ктото въезжал и ктото выезжал, но что там в районе
четырёхбратского рудника происходило, Соколов не
знает, свидетелей он не обнаружил.
С. Беляев: Внутри
двойного кольца оцепления находились только те, кто имел непосредственное
отношение к убийству Царской семьи и уничтожению тел Царственных Мучеников.
Соколов доказал, что в течение всего времени нахождения внутри оцепленной
территории эти люди постоянно передвигались внутри, причём это передвижение
было очень интенсивным. Была усиленная охрана. Но ответьте: ради чего эти
люди там перемещались?
В. Соловьёв: Совершенно
верно, передвигались. Но Соколов не знал, что там происходило. Он совершенно
точно установил, что была расстреляна вся Царская семья, что их тела были
вывезены в район Ганиной ямы в ночь на 17е, что поломанный и окровавленный
автомобиль с перевязанным верёвкой колесом уехал утром из Поросёнкова
Лога и в то же утро появился на Вознесенском проспекте.
С. Беляев: Только
не из Поросёнкова Лога, а из Ганиной ямы. Тому, что тела были вывезены
из Ганиной ямы в район Поросёнкова Лога, никаких
свидетельств нет. Давайте будем здесь точными.
А. Степанов: Вы,
Владимир Николаевич утверждаете, что тела были увезены из Ганиной ямы в Поросёнков лог. А есть ли доказательства, что грузовик шёл
с телами, а не пустым?
С. Беляев: Нет никаких
свидетельств.
В. Соловьёв: Извините!
Как это нет? У нас есть показания Юровского.
С. Беляев: Подождите, речь идёт о следствии Соколова.
В. Соловьёв: Хорошо:
из следственного дела Соколова явствует, что привезли тела в район Ганиной
ямы, но что там происходило — непонятно, а
утром грузовик без тел, окровавленный и повреждённый, появился в районе Вознесенского
проспекта.
С. Беляев: Вы не можете приписать Соколову, будто
он доказал, что тела не остались в районе Ганиной ямы, а были вывезены в район
Поросёнкова лога. Вы этого доказать не можете…
«Записка Юровского»:
А. Степанов: Вы,
Владимир Николаевич, предложили нам обозначать репперные
точки. Одну из таких точек мы обсудили: из Ганиной ямы грузовик ушёл пустым,
или, как Вы утверждаете, ссылаясь на «записку Юровского», а других доказательств
у Вас нет, грузовик ушёл с телами, которые были захоронены на обратном пути
в Поросёнковом логу. У меня в связи с этим вопрос к Сергею Владимировичу
Мироненко. Много писалось, что «записка Юровского» — это подделка,
она написана известным историком марксистом М. Н. Покровским. Насколько достоверен этот источник,
который положен в основу версии следствия?
С. Мироненко: Нет никаких сомнений, что это воспоминания
Юровского. Когда завершалась работа Правительственной комиссии, мы не знали,
что существует вариант «Записки», сделанный рукой Покровского, это было обнаружено
после. Да, к «записке Юровского» вначале было несколько вопросов. Вопервых,
известно, что Юровский был человек не очень грамотный. Но как не очень грамотный
человек мог создать такой сильный в эмоциональном плане и по литературным
достоинствам документ? Читаешь его — охватывает ужас.
И второе обстоятельство — рассказ там ведётся
от третьего лица.
Когда
была обнаружена рукопись Покровского, то всё стало на свои места. Это запись
рассказа Юровского, сделанная Покровским. Именно поэтому и рассказ от третьего
лица, именно поэтому и литературные достоинства документа.
А. Степанов: Значит,
записки написанной рукой Юровского, не существует?
С. Мироненко: Да,
автографа, написанного рукой Юровского, не существует и
не существовало, поскольку эта так называемая записка Юровского, есть
запись воспоминаний Юровского, сделанная Покровским. Но существует перепечатанный
экземпляр, авторизованный Юровским.
А. Степанов: А что
свидетельствует, что он авторизован Юровским?
С. Мироненко: Об
этом свидетельствует графологическая экспертиза, проведённая в рамках следствия.
Есть слова, которые Юровский исправил, есть приписанная строка, есть правка,
сделанная его рукой. Графологическая экспертиза однозначно, подтвердила, что
правка сделана рукой Юровского, а приписка о месте захоронения (мостике из
шпал») — рукой Покровского.
В. Соловьёв: Причём
сначала она была сделана карандашом, а затем рукой Покровского обводилась.
А. Степанов: Проводилось
ли исследование обстоятельств появления этой записки?
С. Мироненко: Да.
Записка датируется 1920 годом. Почему Покровский написал её в 1920м, этого,
к сожалению, мы установить не можем.
С. Беляев: Сергей
Владимирович, вы лучше меня знаете, что Покровский довольно широко использовался
ЧК для вброса всякой дезинформации в страны Европы.
Ведь так?
С. Мироненко: Никаких
доказательств этому нет. И спорить по этому поводу незачем.
А. Степанов: Просто
возникает много сомнений...
С. Мироненко: Сомнения
возникают, это естественно. Когда я впервые узнал, что гдето
под Екатеринбургом найдены останки Царской семьи, у меня полезли глаза на
лоб. Сомневался — не то слово.
Представить, что через 70 лет можно найти то, что не удалось найти самому
Соколову... Но по мере того, как продвигалось следствие, по мере того, как
работала правительственная комиссия, а работала она достаточно долго, у меня
всё крепла уверенность.
А. Степанов: Я хотел
сказать, что сомнения возникают в связи с репутацией Покровского как инсинуатора.
Текст, вышедший из под его пера, должен вызывать сугубое
подозрение.
Реплика: И почему
именно Покровский занимался этим делом...
С. Мироненко: Вначале
большевики были уверены, будто архив, который был изъят после убийства Царской
семьи, содержит неопровержимые доказательства, что Царица была немецкой
шпионкой. Разбор архива поручили комиссии, которую возглавлял Покровский, но в
итоге разбора получился пшик.
А. Степанов: И вы
предполагаете, что в рамках исследования царского архива Покровский записал
рассказ Юровского?
С. Мироненко: У
меня нет никаких данных, почему Покровский записал рассказ Юровского.
В. Соловьёв: И ещё
один очень важный документ — это стенограмма
особо секретного совещания старых большевиков в 1934 году в Екатеринбурге.
Тогда среди участников расстрела появились разногласия. Ермаков, например,
утверждал, что он самый главный человек, это он решил вопрос о расстреле,
он расстрелял, он схоронил. И вот Юровский приехал, чтобы поставить окончательную
точку в этой истории. Есть стенограмма его выступления. Так что «записка Юровского» — не единственный
документ.
Я
хотел бы сказать ещё несколько слов в защиту «Записки». В документе есть
противоречия: говорится о двенадцати расстреляных,
повар Харитонов назван Тихомировым, комнатная девушка фрейлиной, то есть налицо
нестыковки, шероховатости. Если предположить, что этот
документ сфальсифицирован Покровским позднее, чтобы утвердить миф о захоронении
и разделаться с правдой, то, думаю, Покровский, который имел доступ ко всем, в
том числе и к белогвардейским материалам (а к тому времени он изучил книги и М.
Дитерихса, и Р. Вильтона,
и Н. Соколова), таких ляпов не допустил
бы.
С. Беляев: Записка
Юровского датируется 20м годом, книга Вильтона вышла
в 1921 году, книга Соколова в 1924м, так что этими трудами Покровский воспользоваться
не мог. Тут стоит вспомнить другой любопытный факт. Если мне память не изменяет,
именно в 1920 году у Соколова был выкраден портфель, в котором находились
материалы этого следственного дела. Известно, что это было сделано агентами
ЧК, что эти документы попали в Москву и были использованы Покровским. Именно
поэтому записка полна противоречий, они не знали, какие документы и что собрал
Соколов, каким набором сведений и доказательств он обладает. И вот ту часть,
которая им попала в руки, они и включили в записку Юровского, но там было
далеко не всё.
Можно ли вырыть могилу на месте захоронения?
Л. Болотин: Коллеги,
позвольте ремарку. Соколов зафиксировал и сфотографировал мост из шпал. Ну,
мостик и мостик. А что могло бы обратить его внимание как следователя — например,
разбросанная земля в результате большой выемки грунта. Одно дело в болоте,
где застрял грузовик, наложить шпалы, просто утопить их, другое дело вырыть
большую яму, поместить туда тела и закрыть это шпалами. Естественно, при выемке
грунта не стелили брезент, чтобы складывать на него извлекаемую землю, а потому
следы грунта и на следующий год должны были бы обязательно видны. И Соколов
бы не прошёл мимо таких следов…
В. Соловьёв: Попробую
объяснить, хотя вынужден буду быть в какойто мере
циничным, обсуждая вопросы судебномедицинские и
технические. Каждый человек весит по объёму примерно так же, как вода, то
есть если человек весит
С. Тимченко: А следственный
эксперимент не проводили? Взять 10 манекенов и попытаться запихать в эту яму.
Дело в том, что кубометр грунта не равен кубометру воды, это разные вещи.
В. Соловьёв: По
весу нет. Я имею в виду объём, который заняли трупы.
Л. Болотин: Чтобы
скрыть один кубометр грунта, надо вырыть гораздо больше, чем этот кубометр
земли, то есть землю надо куд-то выкладывать. Следы
эти были бы видны в траве.
«Не верю!»
С. Беляев: Давайте
переходить к разговору по существу. Но вначале я бы хотел сказать немного
о своём статусе. Мне бы не хотелось, чтобы сложилось мнение, что я излагаю
здесь точку зрения Церкви, это —моя собственная точка зрения. Спустя год
после того как первая эпопея с останками закончилась, один архиерей меня спросил:
«Вы знаете, почему Церковь остановила свой выбор на вас?» (С. Беляев участвовал в Правительственной комиссии как независимый
православный эксперт, подготавливая отчёты для Патриарха. — Ред.). Я отвечаю: нет. А он разъяснил: потому что мы
были уверены в вашей честности и порядочности. Так что всё, что я здесь говорю, — это моё убеждение,
голос моей совести.
Далее.
Из многих здесь присутствующих я был бы, пожалуй, больше всего заинтересован в
том, чтобы были найдены останки Царской семьи. Мой дед был командующим
артиллерии у Брусилова, инспектором (командующим) артиллерией армии Югозападного фронта. Когда наступила революция, он мог бы
эмигрировать, но сказал: Россия здесь, и сам остался здесь, а вскоре стал
главнокомандующим артиллерией Московского военного округа.
Но
до этого он честно служил Государю Императору. Его двоюродный брат — Михаил Алексеевич
Беляев — был последним
военным министром Императорского правительства и, как известно, в феврале
1918 года был расстрелян большевиками в Петропавловской крепости. Поэтому
поверьте, что я очень был бы заинтересован в том, чтобы нашлись останки Царской
семьи. И если бы я убедился, что вы, Владимир Николаевич, доказали подлинность
останков, то был бы первым, кто к вам подошёл, обнял и расцеловал. Но
увы, этого я сделать и тогда не мог, и сейчас не могу. Поступаться честью
я не намерен, никогда этого не делал и делать не буду.
В. Соловьёв: Это
не мешает нам со вниманием относиться к аргументам друг друга…
С. Беляев: Если
вы помните, суть моего особого мнения, которое было высказано на последнем
заседании Правительственной комиссии в общем виде,
а потом в более развёрнутой форме на слушаниях в Государственной думе, сводилась
к тому, что на основании всей совокупности источников, результатов произведённого
вами предварительного следствия, можно утверждать, что утром 19 июля 1918
года под шпалами никто никаких останков не хоронил — иными словами,
никакой «могилы» в это утро там не было. Следовательно, нельзя сделать вывод
о том, что в Поросёнковом Логу была захоронена Царская
семья. Все аргументы были изложены тогда, но часть из них я повторю.
Первый.
Юровский, которому, как вы нас убеждали с Мироненко, можно доверять, был уличён
во лжи. У меня предъявлено шесть пунктов по его вранью.
В частности, в «записке Юровского» утверждается, что до той ночи с 16 на 17
июля он у Ганиной ямы никогда не был и не имел об этом месте представления.
Полное враньё. Соколовым доказано, что минимум три
раза с 6 по 16 июля он был там замечен. И это подкреплено показаниями свидетелей.
Второй.
Юровский пишет, что 17 июля сел в машину и уехал, это тоже враньё.
Он остался там и провёл там весь день, по крайней мере
до пяти часов вечера. Так что я никак не могу принять бездумное и абсолютное доверие
к этим источникам без тщательного исследования их достоверности.
С. Мироненко: Что
значит бездумное? Что вы имеете в виду?
С. Беляев: Если
вы помните, итоговым документом той эпопеи явился доклад Владимира Николаевича
Соловьёва, в котором приведены цитаты из записки Юровского без каких-либо
сомнений, просто как из текста Священного Писания. Просто цитаты. С этим я
согласиться не могу!
С. Мироненко: Сергей
Алексеевич, я хочу напомнить, да вы и сами знаете, что историческая экспертиза
была. Вы можете говорить, что она была плохой, неверной, но утверждать, что
её не было вовсе, не можете! Экспертизу проводил академик-секретарь отделения
истории, академик Иван Дмитриевич Ковальченко, его
выводы находятся в материалах. Вы предъявляете претензии к прокурорскому документу,
который не может быть исследованием, он опирается на проведённую экспертизу.
С. Беляев: Дайте
ссылку, что как установлено тем-то то-то, но ведь там нет ссылок, а просто
цитаты. Кроме того, историческая экспертиза касалась только времени и условия
создания записки Юровского, но не её содержательной части. С содержательной
точки зрения записка Юровского вообще не исследована.
Далее,
на основании отчёта слой земли у мостика из шпал не больше
Ещё
одно обстоятельство. Почему вы все советские источники валите в одну кучу?
Воспоминания Родзинского в корне отличаются от
«записки Юровского». Он пишет, что, пока там всех сжигали, он на полдня уехал в Екатеринбург,
отчитался, вернулся, но тела ещё горели у Ганиной ямы.
И последнее, согласно официальному документу, который был представлен
в комиссию за подписью главного судмедэксперта России,
на сжигание тела в условиях интенсивного горения при условии поливания керосином
или бензином нужно от 24 до 48 часов. Как в таком случае могли сжечь
два тела 19 июля за полтора часа максимум?!
С. Мироненко: А
почему вы решили, что сожгли эти тела? У Юровского этого нет. Ведь почему
они начали закапывать останки? Да потому что убедились, что их нельзя сжечь,
то есть их пытались сжечь, но не сожгли.
В. Соловьёв: Вы
упомянули чекиста Родзинского. Я приведу один пример
из его воспоминаний. Он пишет, что когда грузили на телеги тела, то его поразило,
что у доктора Боткина неестественно болталась нога, то есть она была перебита.
После этого я поднял протокол осмотра судмедэкспертами
останков Боткина и увидел, что у него действительно нога была перебита выстрелом
от пули. Эта мелкая деталь свидетельствует о том, что Родзинский всётаки был там.
С. Беляев: Я
не говорю, что там не было Родзинского, из его показаний
следует, что он на какое-то время, в пределах нескольких часов, уезжал в Екатеринбург,
а когда приехал, то тела ещё горели — вот в чём суть.
В. Соловьёв: Это
не исключено,
С. Беляев: Нет,
вы не передёргивайте. Он сказал, что, пока он ездил в Екатеринбург, тела горели,
а когда вернулся, то застал окончание горения.
Следствие
А. Степанов: Владимир
Николаевич, Вас оппоненты критиковали за то, что вы отбрасывали неудобные
вам факты. В частности, заказали антропологическую экспертизу Военно-медицинской
академии, а потом ею не воспользовались, потому что её выводы противоречили
вашей точке зрения. Далее, Вас критиковали за то, что не была проведена обстоятельная
историческая экспертиза. Критиковали за то, что вы не провели расследование
другой версии, а именно: что находка — это
не Царские останки. Иными словами, вы следовали одной заранее выбранной вами
версии и, таким образом, подгоняли факты под эту версию.
В. Соловьёв: Вы начали с того, что не были использованы материалы экспертизы Военно-медицинской академии. В своё время, в 1992 году, профессор Вячеслав Леонидович Попов принимал участие в исследовании останков. Попов — очень квалифицированный человек, он великолепно знает судебномедицинскую экспертизу, он специалист по огнестрельным повреждениям и черепно-мозговым травмам. Поповым и его группой был составлен акт об исследовании останков, и я должен сказать, что это одна из лучших судебно-медицинских работ. В этой работе было доказано, что кости, которые обнаружены под Екатеринбургом, с очень большой долей вероятности принадлежат Царской семье.
Это
заключение сделано Поповым. Единственный недостаток — В. Л. Попов отказался
подписать графу об ответственности за дачу заведомо ложных заключений-такова
процедурная норма, хотя было вынесено постановление о проведении экспертизы.
После
этого Вячеслав Леонидович заявил, что в захоронении обнаружены
2 зуба, которые, по его мнению, принадлежат подростку 12 – 15
лет. Когда Попов пишет об огнестрельных повреждениях, то я двумя руками за его
исследование, но он, простите, не стоматолог. У меня одновременно с заключением
профессора Попова было общее заключение 1995 года, что эти зубы принадлежат
женщине. Когда есть две группы экспертов, у которых противоположные мнения, то нужно
сделать повторную комиссионную экспертизу. Я так и поступил. Пригласил людей,
не принимавших участия ни в той, ни в другой экспертизе, кстати, это крупнейшие
специалисты из Московского стоматологического института во главе с членом корреспондентом
РАН Зубовым и знаменитым профессором Дойниковым,
лечившим зубы ещё Сталину, Берии, Молотову и Брежневу.
Сложность
исследования состояла в том, что по внешним признакам невозможно различить
зубы подростка в возрасте 14 лет и зубы девушки 16 – 19
лет. И когда Попов утверждает, что эти зубы не исследованы, как он заявил
Святейшему Патриарху, он передёргивает факты. Были проверены все следственные
материалы. И на фотографиях, сделанных во время первичного вскрытия захоронения
Рябовым и Авдониным в 1979 году, видно, что на черепе № 6, впоследствии опознанном как череп Великой
княжны Анастасии, имеются те два зуба, о которых шёл спор. Зубы, по-видимому,
тогда же выпали и были обнаружены во время раскопок 1991 года.
И ещё. Профессор Попов много раз намекал в СМИ, что была подмена черепа, якобы скелет (№4), опознанный как Николай II принадлежит одному человеку, а череп- другому. Основной аргумент — это показания доктора Деревенько, допрошенного в своё время Намёткиным. Тогда
Деревенько
показал, что череп Императора можно определить по костной мозоли на месте
ранения полученного в 1891 году в городе Отсу, где
японец ударил цесаревича саблей по голове. На черепе № 4 таких повреждений мы действительно не обнаружили.
Это
противоречие так бы и не было снято, если б Мироненко не нашёл в своём архиве
документы, в которых лейб-медики (оказавшие на месте событий помощь Николаю)
зафиксировали повреждение на черепе. В заключении лейб-медиков
сказано, что была сколота кость толщиной с лист бумаги. Но на черепе в
результате воздействия кислоты и времени были уничтожены два верхних слоя, то
есть никакой костной мозоли там быть не могло, да она на черепе и не
образуется. Кроме того, эксперты подтвердили, что череп и остальные кости
скелета № 4
составляют единое целое.
А. Степанов: Можно
ли ваши слова понять так, что результаты экспертизы, которая была проведена
профессором Поповым и его коллегами, вы использовали?
В. Соловьёв: Все
материалы были изучены, и мы полностью доверяем материалам Попова, но лишь
в той части, где он проводил экспертизу по своему профессиональному направлению.
А. Степанов: Просто
этот упрек в Ваш адрес я взял из доклада вашего нынешнего непосредственного
начальника — руководителя
Следственного комитета Александра Ивановича Бастрыкина,
с которым он выступил в апреле 1998 года на международной научной конференции
в СанктПетербурге. Он утверждал, что вы целенаправленно
отвергли материалы, которые заказывали, но которые противоречили вашей версии.
Вот
его конечный вывод: «Собранные по рассматриваемому делу доказательства отличаются
немногочисленностью, односторонностью и противоречивостью. Следователь Генеральной
прокуратуры В. Н. Соловьёв ограничился в основном доказательствами,
собранными в своё время судебным следователем Н. А. Соколовым,
изучением архивных материалов и производством судебных экспертиз. К сожалению, им не выполнен возможный комплекс следственных действий,
направленных как на подтверждение воспринятой им версии, что обнаруженные
останки принадлежат членам Царской семьи и лицам из Её окружения, так и на
обоснованное исключение версии судебного следователя Н. А. Соколова,
полагавшего, что тела членов Царской семьи и Их слуг были расчленены и уничтожены
путём сожжения в урочище Четырёх Братьев».
В. Соловьёв: С этой
критикой я во многом согласен, и не потому что Александр
Иванович мой начальник, а потому, что некоторые упущения действительно были.
До Следственного комитета мы с Бастрыкиным никогда и нигде не пересекались.
Но в данном случае, как я понимаю, в некоторых выводах он доверился Попову
как известному специалисту.
Кто прав?
А. Степанов: Давайте
перейдём к обсуждению не менее противоречивой экспертизы — генетической… К экспертизам Тацуо Нагаи, Алека Найта, Животовского.
В. Соловьёв: Это
всё мои оппоненты. Но хочу напомнить, что ранее была очень серьёзная критика
нашей работы со стороны Виктора Николаевича Звягина и Евгения Ивановича Рогаева. В своё время Святейший Патриарх и митрополит Ювеналий обратились к нам с тем, чтобы мы дали возможность
работать с останками и специалистам, которые критиковали нашу позицию. Я поставил
во главе группы антропологов Звягина — он
эту часть исследовательской работы подвергал наибольшей критике. После собственных
экспертиз Звягин сделал категорический вывод: останки принадлежат Царской
семье (и, кстати, подписался под общим заключением). Официальным экспертом
был назначен и Евгений Иванович Рогаев, который
исследовал кровь племянника Николая II Тихона Николаевича КуликовскогоРоманова, и скелет № 4. Эти исследования проводились им лично. До
этого Рогаев критиковал генетические исследования,
проведенные его предшественниками. После собственных исследований скелета
№ 4 он признал,
что имеются очень серьёзные данные о том, чтобы считать, что Куликовский-Романов и останки находятся в близком родстве.
Это заключение подписано Рогаевым. Всё содержится
в материалах уголовного дела. Поэтому когда Ольга Николаевна Куликовская-Романова,
вдова Тихона Николаевича, говорит, что это всё неправда, то извините, есть
официальный документ.
Хочу
подчеркнуть: все изъятия, выемки, осмотры мы проводили официально. В случае
со вскрытием захоронения брата Николая II великого князя Георгия Александровича
всё произошло по согласованию с тогдашним митрополитом Санкт-Петербургским
Иоанном (Снычевым), ему писали письма, я лично с
ним встречался и он согласился.
Вам,
Сергей Алексеевич была вручена грамота, по которой вы должны были участвовать
во всех этих событиях. Не знаю почему вы
проигнорировали поручение Святейшего Патриарха...
С. Беляев: Скажу
почему. Я приехал в Петербург, ждал-ждал. На мой вопрос, сколько ещё ждать,
вы ответили: не знаю. Но только я уехал, произошло
вскрытие. Я предупредил Вас об отъезде. А вы меня не известили, чтобы я приехал.
С. Мироненко: Я
тоже не дождался, уехал, но вернулся…
В. Соловьёв: При
вскрытии захоронения присутствовали священник Николай Беляев — Ваш брат, 4 монахини,
вся процедура снималась на видео. То есть никакого тайного вскрытия ночью,
в одиночку, как порой пишут, и близко не было. Я должен сказать ещё об одной
детали! Мне не хотелось проводить эксгумацию праха Великого князя. Случилось
так, что в это время Ольга Николаевна Куликовская-Романова приехала в Россию.
Она была в Москве, и, зная, что её покойный муж Тихон Николаевич завещал образцы
своей крови для будущих генетических исследований, я позвонил ей с просьбой
предоставить для исследования эти образцы. В таком случае мы могли бы избежать
эксгумации тела Великого князя. Ольга Николаевна сказала «Нет!» и положила
трубку.
А. Хвалин:
Вы любой факт трактуете в свою пользу. Мне известно, что Ольга Николаевна
встречалась с владыкой Иоанном, и на её вопрос, может ли он воспрепятствовать
кощунственному вскрытию гробницы Великого князя, владыка
Иоанн ответил: «А что от меня зависит…» Вы знали об отношении тогдашнего
петербургского мэра Собчака к владыке Иоанну. Но
об этом не говорите, а любую ситуацию трактуете в свою пользу, а что вас не
устраивает, отметаете. И поскольку вы столько лет остаётесь
глухи к доводам сторонников иной версии, Ольга Николаевна имела полное право,
моральное право отказать вам в просьбе.
Далее,
вышла проигнорированная вами книга «Тайны Коптяковской
дороги», в которой опубликованы материалы Ольги Николаевны. Эта точка зрения
учитывалась в процессе принятия решения, в том числе и Святейшем Патриархом.
Даже Борис Николаевич Ельцин останки этих безвестных несчастных екатеринбургских
мучеников, которых выдают уже долгие годы за святые мощи, не назвал царскими.
Он сказал: перевернём страницу истории. Была, как вы знаете, панихида не по
Царским страстотерпцам, а по безвинно убиенным, имена их «веси (то есть ведает)
Господи…»
В. Соловьёв: Давайте
вернёмся к генетическим исследованиям. Мы были подвергнуты уничтожающей критике,
после исследования, которое провёл Тацуо Нагаи.
Мол, его исследования праха Великого князя Георгия Александровича не подтвердили
индентичности с останками.
Давайте
разбираться. Нами был вскрыт склеп Великого князя, останки его перевезены в
морг Военно-медицинской академии — всё под
протокол, под документ. После окончания исследований в присутствии понятых труп
был выдан для захоронения в Петропавловском соборе. И останки вернулись на
прежнее место.
Любое
использование любой частицы праха могло происходить только с моего разрешения
как следователя, либо по распоряжению Правительства. Но что происходит дальше.
В. Л.
Попов, говорит, что он вошёл в кабинет судебно-медицинской экспертизы, увидел,
что там валяются какие-то частицы праха великого князя Георгия Александровича,
и забрал их. Это примерно то же, если бы я вошел в ваш кабинет, где вы забыли
бумажник и забрал из него часть денег для своих нужд. В данном случае имел
место случай банальной кражи частиц праха, которые контрабандой переправили в
Японию, или исследовались биологические объекты, не имевшие отношения к
Великому князю.
А. Степанов:
Давайте разберёмся, Владимир Николаевич. У вас есть сомнения, что японским
учёным исследовались не частицы останков Георгия Александровича, а нечто другое,
или вы просто обвиняете Попова что он взял частицу
праха?
В. Соловьёв: Не
взял, а украл. И как доверять японской экспертизе, если проводилось исследование,
но неизвестен предмет исследования. Где гарантии, что это были частицы праха?
Где необходимые и оговорённые законом, подтверждения соблюдения процессуальных
норм? Вдобавок я должен сказать, что останки Георгия Александровича сохранились
плохо. В своё время склеп был залит водой, и мы выбирали то, что лучше всего
подходит для экспертизы, где сохранилась костная масса, и именно её исследовали.
А что брал Попов?!
А. Степанов: Но
профессор Нагаи с разрешения Ольги Николаевны ещё исследовал кровь Тихона
Николаевича, и результаты этой экспертизы также противоречат вашим выводам
о подлинности останков. Как мне известно, профессор исследовал и частицу платка
из музея Отсу, которым цесаревич вытирался после
покушения.
В. Соловьёв: У меня
есть заключение Тацуо Нагаи, но там ни слова не
сказано о платке. Это Ольга Николаевна говорит, что платок был исследован,
но сам Нагаи об этом нигде не упоминает.
А. Степанов: Японским
профессором была исследована также жилетка Государя...
В. Соловьёв: У меня
возражение прежнее: не знаю, что он исследовал. Вот если бы профессор Попов,
который якобы взял следы пота с подмышек жилета, написал письмо директору
музея-заповедника, попросил для исследования взять образцы того-то и того-то,
составил акт…Ничего подобного. Мы просто должны верить ему на слово.
А. Степанов: Хорошо,
вы ставите под сомнение результаты исследований профессора Нагаи, причём по
формальным поводам. А почему бы вам сейчас не предложить ему провести исследование
вполне законно. Он — ваш критик. Вы
стремитесь к установлению истины. Разумно подключить Тацуо
Нагаи к официальным исследованиям.
В. Соловьёв: Извините,
у меня не восемь тонн костей, а у меня — мощи, которые
нельзя перемалывать каждый раз, когда захочется какому-нибудь Тацуо Нагаи или кому-то другому поучаствовать в «Царском деле».
Я не могу пригласить его и по той причине, что он уже высказал своё мнение.
И с точки зрения этики я не могу пригласить эксперта, который работает с ворованными
материалами.
А. Степанов: Как
раз с точки зрения этики, разумно было бы предложить провести экспертизу именно
критику!
В. Соловьёв: С точки
зрения критики я предложил заниматься Евгению Ивановичу Рогаеву.
Кроме того, я предложил провести независимую экспертизу экспертам из Пентагона.
Надо будет, подключим ещё несколько лабораторий. Но привлекать к исследованию
людей, которые с точки зрения закона, я не могу.
Теперь
о другой экспертизе. В США, по предложению Русской Зарубежной Комиссии, Животовским и Найтом были проведены
исследования пальца, который, как утверждалось, принадлежит Великой княгине
Елизавете Фёдоровне. И получен результат, который категорически не совпадает
с тем, что получен при исследовании скелета № 7, который мы позиционировали как останки Царицы
Александры Фёдоровны.
Но
для того, чтобы исследование было корректным, необходимо следовать принятым в
науке эталонам и стандартам. В данном случае важно понять, кого и с кем мы
сравниваем. При проведении экспертизы по екатеринбургским останкам их генотип
сравнивали с генотипом потомков английской королевы Виктории по женской линии
(императрица Александра Фёдоровна была внучкой королевы Виктории). Обнаруженные
под Екатеринбургом кости трёх девочек и скелет № 7, который, как мы считаем, принадлежит
Александре Федоровне, по основным признакам совпадали с английской королевской
семьёй.
Генотип
останков, исследованых
Животовским и Найтом категорически
не совпадало с данными по английской королевской семье. Этот факт говорит
о том, что они исследовали не мощи Елизаветы Фёдоровны, а палец неизвестного
человека.
А. Степанов: То
есть вы хотите сказать, что Русская Зарубежная Церковь подсунула Животовскому
и Найту фальшивку, что их облапошили?!
Святые ли мощи?
С. Тимченко: Тему
круглого стола мы предварительно обозначили так: «Останки или святые мощи?»
Ясно, что большинство из присутствующих здесь — люди
православные, для которых святые мощи — не пустой звук.
Царственные Мученики, как известно, прославлены Русской Православной Церковью,
а потому для нас крайне важно определить отношение к останкам, захороненным
в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге. Вопрос очень серьёзный не только
для Церкви и государства, это важный мировоззренческий вопрос.
Вы,
Владимир Николаевич, уверены, что в случае с находкой под Екатеринбургом речь
идёт о святых мощах. Здесь собрались люди православные, и речь идёт о почитании
или непочитании святыни. Ведь останки (или мощи)
и святые мощи для православных людей различаются очень просто: если есть чудеса,
то это лучшее подтверждение, что перед нами святые мощи. Существует такое
понятие, как благодать, это Божественная сила, и она исследуется не генетиками,
а исследуется сердцем, внутренним чувством, верой. В нашей Церкви существует
уже двухтысячелетняя практика определения мощей. Святые мощи обладают
благодатной, исцеляющей силой. Это — практика
Православной Церкви. В ходе следствия были ли зафиксированы какие-то чудеса?
В. Соловьёв: Я знаю
монастыри, где такое почитание есть...
А. Степанов: Я живу
в Петербурге и авторитетно заявляю: в самом городе их никто не почитает, хотя
Святых Царственных мучеников почитают в каждом храме. Одна из ваших единомышлениц, сотрудница музея Петропавловской крепости,
несколько месяцев назад написала письмо в «Русскую линию», в котором обвинила
нас в том, что мы хулим святые мощи, которые на самом деле народ почитает.
Якобы служатся молебны, приходят паломники. Я попросил её, чтобы она пригласила
меня, когда будет совершаться богослужение, хочу увидеть собственными глазами.
Ответа так и не получил….
В
июле минувшего года ректор Санкт-Петербургских духовных школ архиепископ
Тихвинский Константин заявил в эфире православного телеканала «Союз»
(Екатеринбург), что позиция Русской Православной Церкви в отношении так
называемых екатеринбургских останков остаётся неизменной с 1998 года. Вот его слова:
«Перед этими останками никто не молится.
И
нет никаких свидетельств о чудотворности этих останков. Гораздо больше народа
молится перед гробницей убиенного Императора Павла I. А перед этими так называемыми
захоронениями членов царской семьи не служится никаких молебнов, нет и личного
поклонения верующих».
В. Соловьёв: Вы
прекрасно знаете, что было много случаев, когда Святых хулили. Расскажите
о чудесах у мощей Серафима Саровского, когда они
находились в музее атеизма?!
«Царское дело» — в суд!
А. Степанов: В заключение
давайте обсудим коренной русский вопрос: что делать? СМИ пишут, что следователь
Соловьёв решил к 90летию убийства Царской семьи окончательно «закрыть вопрос»,
перезахоронив останки найденных в августе двух человек в Императорской усыпальнице.
В связи с этим много спекуляций на тему, что теперь-то, мол, Церковь вынуждена
будет признать подлинность останков. Между тем сомнения остаются, споры не
утихают. В обществе существуют полярные мнения. И ни сближения позиций, ни
примирения нет. Наша сегодняшняя дискуссия это наглядно показала. Так что
же делать?
С.Беляев: Владимир
Николаевич, я думаю, вы не будете оспаривать моё утверждение, что и следствие
1918 – 1922 годов, и
ваше следствие — это только предварительное
расследование. А предварительное следствие предполагает, что дело в дальнейшем
будет рассмотрено в суде. Надо, чтобы это дело было рассмотрено в судебном
разбирательстве.
В. Соловьёв: Если вы
укажете мне на такой закон, по которому это можно сделать — я сделаю. Но
такого закона я пока не знаю.
С. Тимченко: Но
ведь следствие для того и проводится, чтобы дело потом было рассмотрено в
суде.
В. Соловьёв:
Два года назад я обратился к Святейшему Патриарху с просьбой собрать что-то
вроде комиссии или круглого стола (который, благодаря «РЖ», наконец-то, состоялся)
и обсудить все спорные вопросы…
А. Степанов: Вы
говорите о комиссии, а Сергей Алексеевич Беляев говорит о суде, о публичной
состязательности разных версий, об установлении истины. Ведь мнение следователя
и экспертов менее значимо для общества, чем мнение суда.
В. Соловьёв: Дело
не в моём желании или нежелании. Существует законодательство России уголовное
и уголовно-процессуальное. На сегодня оно чётко говорит, что в том случае,
если совершено преступление (а убийство семьи Николая II — это
преступление), возбуждается уголовное дело, и оно прекращается следователем,
если устанавливаются все факты, а люди, совершившие это преступление, на данный
момент умерли. А просто заявить, мол, я, следователь Соловьёв, хочу передать
дело в суд, нельзя.
А. Степанов: Иными
словами, вы никаких проблем здесь не видите? Аргументы ваших критиков — генетиков, антропологов,
историков — вас не беспокоят?
Они вас ни в чём не убеждают и не смущают?
В. Соловьёв: Да,
это меня нисколько не смущает. А кого смущает — то
он должен идти не в редакции СМИ, а в Прокуратуру.
С. Беляев: Экспертиза
Нагаи была представлена в Русскую зарубежную комиссию, которая официально
от своего имени направила все документы в правительство, МИД и прокуратуру.
Это было сделано. У меня есть список адресов, куда было направлено заключение…
В. Соловьёв: Заявления
об исследованиях Зарубежная комиссия направляла, но заключения учёных о генетических
исследованиях к ним не прилагались…
А. Степанов: Давайте
вернёмся к вопросу о возможности суда. Ведь тут классическая судебная ситуация:
есть две противоположные позиции, равно аргументированные, подкреплённые экспертными
заключениями...
С. Тимченко: Факты
собраны, есть версия. Следователь уверен, что он докопался до истины. Но надо
позаботиться о том, чтобы это дело было рассмотрено гораздо шире, чтобы всё
общество приняло участие.
А. Степанов: Вот
вы, Владимир Николаевич, постоянно говорите о «екатеринбургских останках»
как о святых мощах, но этот вопрос решаете не Вы, этот вопрос решает священноначалие
РПЦ. А для того чтобы священноначалие РПЦ приняло решение, результаты расследования
должны быть убедительными, в обществе должен быть консенсус по этому вопросу.
На сегодняшний момент его нет, зато есть критики вашей позиции. А когда будет
проведена очная публичная полемика, когда будет суд, тогда решение суда может
стать для Патриарха и Священного Синода важным ориентиром для принятия решения.
Вопрос
о «екатеринбургских останках», с одной стороны, имеет уголовную составляющую
(возбуждено уголовное дело, следователь находится в рамках уголовнопроцессуального
законодательства), но, с другой, этот вопрос имеет острое общественное звучание.
А это значит, решение этого вопроса не может быть найдено только путём следствия
или только путём общественной дискуссии, в СМИ, например. Нужен суд. Официальный.
Публичный.
С. Тимченко: Владимир
Николаевич, вы считаете, что нужен суд?
В. Соловьёв: Я считаю,
что надо работать в рамках закона. Если будет закон, который допускает суд,
пусть будет суд, я готов на любой суд представить материалы.
Реплика: Но суд
должен быть легитимным, как было легитимным правительственное решение…
С. Тимченко: От
имени редакции «РЖ» благодарю всех участников круглого стола. Я считаю, что
наша дискуссия была не бесплодной. Такие дискуссии нужны и для установления
истины, и для нашего объединения, потому что, как бы мы ни разнились во взглядах,
мы — люди русские и мы должны искать взаимопонимания.
А. Степанов: А я
подведу итоги. В ходе сегодняшних дебатов наши позиции прояснились, но не
сблизились. Зато все участники дискуссии сошлись во мнении, что суд, и только
суд, может поставить точку в «Царском деле» или по
крайней мере наметить пути для окончательного решения проблемы. Кто выступит
инициатором такого суда: Правительство. Общественные организации, Госдума — это отдельный
вопрос.