К вопросу о так называемой "записке Юровского".
(из готовящейся к изданию книги Ю.А. Жука "Расстрел царской семьи: факты и выводы")

И если некоторые факты так не отложились в памяти бывшего коменданта, то уж по поводу их изложения на бумаге хотелось бы сказать особо.

Я глубоко убежден, что написать текст этой "записки" (даже в таком виде, в каком он есть) было выше человеческих сил Я.М. Юровского. Имея незаконченное низшее образование, Я.М. Юровский с трудом умел расписываться, не говоря уже о том, что заполнение какой-либо анкеты требовало от него немало сил. Именно поэтому все известные мне личные дела члена партии большевиков и Персонального пенсионера Я.М. Юровского хранят в себе листки его автобиографий, написанные не от руки, а выполненные (в обход существующим правилам), исключительно, в виде машинописных копий.

В пользу того, что текст этой "записки" писал не Я.М. Юровский, говорит еще и то, что указанное в ней количество расстрелянных людей не соответствует истине (возможно, подсчитав предварительно общее количество содержащихся в ДОН людей, М.Г. Покровский забыл исключить из их числа поварского ученика Л.И. Седнева, уведенного комендантом накануне убийства). То же самое можно сказать о неправильно записанной фамилии камер-лакея А.Е. Труппа, в которой она значится, как "Труп".

Исходя из сказанного выше, позволю себе вынести на суд читателя дальнейшую цепь своих рассуждений.

Имея в своем распоряжении стенографические записи (скорее всего, уже в расшифрованном и перепечатанном виде) М.Н. Покровский просто не может не сделать их литературной правки. Проделав таковую (сохранив, по возможности, все особенности рассказа Я.М. Юровского), он вновь отдает их в перепечатку.

Отдавая выправленный текст машинисткам, М.Н. Покровский отдает им распоряжение изготовить три его копии (возможно, что больше не брала пишущая машинка, а возможно, что в других просто не было необходимости), две из которых он планирует передать в Секретариат ВЦИК ( а возможно, что и лично М.И. Калинину, с 30 марта 1919 года сменившему Я.М. Свердлова на посту Председателя ВЦИК ), а одну - на память Я.М. Юровскому (скорее всего, по его личной просьбе).

По всей видимости, именно при этой перепечатке, в тексте "записки Я.М. Юровского" происходит замена слова "телефонограмма" на "телеграмма".

( В силу известных причин, а также сложившегося на Урале чрезвычайного военного положения, в кабинете Председателя Исполкома Уральского Совдепа А.Г. Белобородова летом 1918 года стоял телефон, соединяющий его напрямую с кремлевским кабинетом В.И. Ленина. В пользу этого обстоятельства говорит также и то, что телеграммы, посылаемые Президиумом Исполкома Уральского Облсовета в Москву шли, что называется, кружным путем: не напрямую - в Москву, а через Петроград, откуда через Секретариат Петроградского Совета, за подписью его Председателя Г.Е. Зиновьева, передавались по месту их назначения. )

Получив три отпечатанных экземпляра, М.Н. Покровский приглашает Я.М. Юровского, которого знакомит с текстом его собственного рассказа.

Ознакомившись с этим текстом, Я.М. Юровский делает необходимые уточнения, которые вписывает на полях одного из экземпляров этого документа.

После того, как Я.М. Юровский внес свои поправки в данный текст, М.Н. Покровский просит его более точно указать место захоронения Царской Семьи, координаты которого и записывает своей рукой, на этом же самом экземпляре. (Идентичность почерков Я.М. Юровского - в первом случае, и М.Н. Покровского - во втором случае, полностью подтвердила почерковедческая экспертиза, проведенная Генеральной прокуратурой РФ по постановлению прокурора-криминалиста В.Н. Соловьева.)

Когда все точки над "i" были расставлены, М.Н. Покровский отдает один из не выправленных экземпляров Я.М. Юровскому, а два остальных оставляет себе.

Впоследствии, переписав от руки "дополненный" экземпляр рассказа Я.М. Юровского, а также сделав с него машинописную копию в одном экземпляре, М.Н. Покровский поместил эти документы в свой личный архив.

Оставшиеся два экземпляра так называемой "записки Юровского" были переданы М.Н. Покровским во ВЦИК, откуда последние попали в подведомственный ему ЦЕНТРАРХИВ РСФСР, где были помещены в одну из папок ВЦИК под названием "Дело о семье б. царя Николая Второго 1918-1919г.г."

В настоящее время эти документы находятся в Государственном Архиве Российской Федерации (ГА РФ) и числятся там за фондом номер 601 (Фонд Николая П) - Ф. 601. Оп. 2. Д. 27. Л. 31-34.

Копия "записки", хранящаяся в семье Юровских с 1920 года, была скопирована А.Я. Юровским в точном соответствии с оригиналом и в 1958 году передана им в Партийный архив Свердловской области. Однако, в отличие от оригинала, указанная копия имеет пометки, выполненные рукой А.Я. Юровского. В первую очередь, эти пометки были сделаны на месте имеющихся в оригинале прочерков, выполненных вместо фамилий некоторых участников этих событий (опущенных в тексте подлинника по указанным выше соображениям), а также фамилий, написанных в сокращении или в виде инициалов. Помимо перечисленных пометок, текст этой копии на самой последней странице имел также надписи следующего содержания: "Копия верна: А. Юровский. 22 января 1958 года" и "Этот материал передан Я.М. Юровским в 1920 г. М.Н. Покровскому, историку А. Юровский".

Из текста этой надписи, кстати, отнюдь не следует, что ее автором является, непосредственно, Я.М. Юровский. В ней только лишь говориться о том, что: "Этот материал был передан...", что можно понимать, в общем-то, двояко: написал и передал этот материал? Или рассказал, то есть донес на словах?

Точно такие же копии этой "записки" были переданы в 1964 году А.Я. Юровским в Государственный Музей Революции СССР и Музей КГБ СССР им. Дзержинского, с той только разницей, что они уже имели заглавие ("Воспоминания коменданта Дома особого назначения в г. Екатеринбурге Юровского Якова Михайловича, члена партии с 1905 года, о расстреле Николая II и его семьи") и приписку следующего содержания: "Копия документа, переданного моим отцом Яковом Михайловичем Юровским в 1920 г. историку Покровскому М.Н.".

Однако, как и в первом случае, эти приписки ничего нового не проясняли. По моему мнению, Я.М. Юровский никакой "записки" не писал, а посему его сын, сделав эту надпись, думается, ошибся.

Ведь в 1920 году Александру Яковлевичу Юровскому было только 15 лет, и в силу своего возраста он мог не придать в то время столь серьезного значения авторству этого документа, а по прошествии лет стал искренне считать, что таковой написал его отец.