15 марта (2 марта по ст. стилю) 1917 года в г. Пскове генералами-изменниками был арестован и насильственно отстранён от власти российский император Николай II, якобы подписавший «отречение от престола»... Сегодня не утихают споры о подлинности экземпляров «отречения», которых было то ли два, то ли три, и хранятся они - то ли в Госархиве РФ, то ли в американском Стэнфордском университете. Вопрос о необходимости проведения полноценной экспертизы этого исторического документа особой важности - от имени государства, похоже, не ставился вообще. Возможно, власти что-то знают.

В январе прошлого, 2018 года, петербургские ветераны-моряки отправили письмо Президенту России В.В. Путину (копия письма передана редакции «Русской народной линии»). Вот его текст: «Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! В 2017-2020 гг. в России отмечаются события столетней давности, оказавшие эпохальное воздействие на историю Отечества: падение самодержавия, Октябрьская революция и Гражданская война. Над изучением и осмыслением этих событий трудится уже не одно поколение отечественных историков, результаты работы которых несомненно востребованыширокими общественными кругами.

В ряду значимых исторических периодов особое место принадлежит Февральской революции, завершившей монархический период в жизни нашей страны. Столетие падения самодержавия было отмечено памятными церемониями, научно-историческими конференциями, выставками, выходом фильмов, книг, статей и т.д.

Вместе с тем, остаётся непрояснённой ситуация с главным документом Февраля 1917 г., а именно "Манифестом об отречении" императора Николая II, оригинальный экземпляр которого хранится в Государственном архиве Российской Федерации, его архивные данные: ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л.5. Ряд исследователей высказывает сомнение в подлинности этого документа. К сожалению, нам так и не удалось найти в открытых источниках (СМИ, архивохранилищах, базах данных) результатов юридически выверенной и заслуживающей доверия проверки подлинника "Манифеста"...

В связи с вышесказанным, убедительно просим: 1) сообщить - осуществлялись ли в отношении упомянутого экземпляра "Манифеста" государственные мероприятия по установлению его подлинности и, если проводились, каков был их результат; 2) если же такие мероприятия не проводились, просим считать наше письмо ходатайством о проведении комплекса действий государственного характера (в том числе создания уполномоченной правительственной комиссии и осуществления всех необходимых действий, включая технико-криминалистическую и почерковедческую экспертизы с использованием современных технологий) для установления подлинности экземпляра "Манифеста"».

Письмо подписали: старший механик судов загранплавания Г. Бубнов; инженер-кораблестроитель А. Букшев; капитан дальнего плавания А. Веселов; механик-наставник В. Ловчиков; капитан 1 ранга Н. Поздняков; начальник радиостанции Х. Шахмаметьев.

Администрация Президента РФ направила письмо ветеранов на «рассмотрение в Госархив Российской Федерации, к полномочиям которого отнесено предоставление запрашиваемой информации, с просьбой проинформировать о результатах».

Ответа от Госархива нет до сих пор, архивная канцелярия не может отыскать следов этих обращений. Остаётся предположить, что есть вопросы, для рассмотрения которых ходатайства Президентской Администрации не достаточно.

Тем не менее, слово «экспертиза» обнаружилось на сайте Госархива РФ, в непосредственной близости от публикации «Манифеста об отречении», см. Читаем: «...Госархив РФ публикует акт, подписанный Николаем II (Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л. 5), и акт почерковедческой экспертизы, проведенной в 1929 году и подтвердившей безусловную подлинность документа (Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л. 9)».

Обращают на себя внимание формулировки: «подписанный Николаем II» и «безусловная подлинность». Видимо, в этом состоит принципиальная позиция Государственного архива Российской Федерации.

Изучение исторических источников, например, (http://www.terrahumana.ru/arhiv/15_01/15_01_05.pdf, и несложная реконструкция событий, предшествующих «неожиданному» обнаружению в Ленинграде, в одном из шкафов рукописного отделения Библиотеки Академии наук СССР экземпляра «Манифеста об отречении», и - последовавшему вскоре подписанию «акта почерковедческой экспертизы», покажут, что на проведение весьма поверхностной экспертизы (да и была ли она?) затратили не более 5 дней, с 21.10.1929 г. по 26.10.1929 г. «Специальная» комиссия, в предмет ведения которой «внезапно» попал «Манифест об отречении», прибыла в Академию наук совершенно по другому поводу и состояла из особо подобранных «кадров», призванных подготовить репрессии в отношении учёных (т.н. «Академическое дело» 1929-1931 гг.). И факт обнаружения столь важного документа в неподобающем месте не мог не быть использован для оправдания фактического разгрома сотрудниками ОГПУ «контрреволюционной» Академии наук. Одними из главных действующих лиц этого «спектакля» с находкой и экспертизой «Манифеста» были профессор Военно-политической академии В.П. Викторов, по мнению сотрудников академической библиотеки - «главный во всём, что касалось чистки Академии наук, к нему все с доносами ходили», и историк П.Е. Щеголев - автор фальшивых дневников Анны Вырубовой и Григория Распутина, набивший к тому времени руку на фальсификациях. Кстати, и Викторов, и Щеголев, и глава «Специальной» комиссии Фигатнер - не пережили 1930 годы, кто покончил жизнь самоубийством, кто скончался скоропостижно, а кого и расстреляли, как «врага народа»...

В связи с вышеизложенным уместно будет задать руководству Госархива РФ три вопроса.

Первый. Вы действительно полагаете, что такая «Специальная» комиссия была самостоятельна в своих решениях и могла, как вариант, признать «Манифест об отречении» подделкой?

Второй. Срок не более 5 дней на экспертизу документа особой государственной важности, «придающего легитимность» транзиту власти в России, вы считаете достаточным?

Третий. И ещё раз о «безусловной подлинности»: результат любой экспертизы - это всего лишь мнение экспертов, неразрывно связанное с их репутацией и опытом. Утверждает (или нет) экспертное заключение такого рода либо судебная, либо высшая правительственная инстанция, но никак не комиссия «по чистке»... Разве научная добросовестность не требует быть аккуратными?

Владимир Бельков, председатель правления общественного Комитета восстановления храма Спаса-на-Водах