ЧИКАГСКИЙ СЛЕД

В 1919 году к известному болыневицкому историку, профессору Михаилу Покровскому, который возглавлял тогда сверхсекретный архив “Истпарт”, явился корреспондент чикагской газеты “Дейли Ньюс” Исаак Дон Левин. Очевидно, американский журналист предъявил весьма веский мандат и получил доступ к документам по убийству Царской Семьи в Екатеринбурге.

Уровень засекреченности документации, с которой ознакомился тогда “тихий американец”, таков, что до сих пор, к 1993 году, ни один из этих материалов не был обнародован. Однако именно эти секретные сведения дали основания чикагцу Дону Левину передать в “Дейли Ньюс” от 5 ноября 1919 года следующее безапелляционное сообщение:
“Николая Романова, бывшего царя, его жены, четырех дочерей и их единственного сына Алексея без всякой тени сомнения нет в живых. Все они были казнены 17-го июля 1918 года и их тела были сожжены”.

Публикация Дона Левина увидела свет до появления в 1920 году книги “Последние дни Романовых” английского журналиста — корреспондента газеты “Таймс” Роберта Вильтона, по поручению колчаковского правительства лично участвовавшего в официальном расследовании Екатеринбургского преступления в качестве фото графа-криминалиста. Еще позднее — в 1922 году вышла книга участника следствия генерал-лейтенанта Дитерихса “Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале” (переиздана в России в 1991 году). И только в 1925 году, вскоре после смерти автора, была опубликована книга следователя Николая Соколова “Убийство Царской Семьи” (переиздание — Москва, 1990 год).

Именно из этих книг миру стало известно, что следствие пришло к выводу: тела Царя и Его близких были уничтожены на двух больших кострах с помощью большого количества бензина, а обугленные останки костей были ликвидированы 178 литрами концентрированной серной кислоты.
Но уже по крайней мере осенью 1919 года американец Исаак Дон Левин из первоисточника — секретных документов “Истпарта” — знал, что убийцы сделали с телами своих жертв — их сожгли! Конечно, его информация в “Дейли Ньюс” не была газетной “уткой”, ибо в дальнейшем его профессиональный престиж никак не пострадал.
Так, в 1923 году Исаак Дон Левин все еще продолжал неофициально курировать “Царское дело” — тогда он сопровождал группу американских сенаторов, возглавляемую Вильямом Кингом, в их поездке по России. Они посетили и Екатеринбург, где осмотрели дом инженера Ипатьева, в котором было совершено убийство Царской Семьи.
Если бы сообщение от 5 ноября 1919 года было ошибочным, Исаак Дон Левин не стал бы воспроизводить устаревшую “утку” в своих мемуарах, вышедших спустя пятьдесят четыре года — в 1973 году!

Чикагская “Дейли Ньюс” и потом не ослабила своего внимания к “Царскому делу”. Так, в 1933 году ее корреспондент Стонеман узнал, что еще жив один из цареубийц — чекист Ермаков. Он сообщил об этом в Россию своему коллеге Ричарду Халибуртону, который немедленно отправился на Урал, добился свидания с Ермаковым и получил от него детальные показания об убийстве Царской Семьи: вся Семья была расстреляна, а трупы сожжены. Видимо, и Халибуртон обладал внушительным мандатом, если сверхбдительный чекист выложил ему все, что видел, в чем был участником21.
Издание книги Н.А.Соколова “Убийство Царской Семьи”, осуществленное в 1925 году князем Н.Орловым, вскоре стало библиографической редкостью. К 60-м годам ее оставалось считанное число экземпляров: противники истины весьма потрудились в этом направлении. В 1969 году глава Российского Имперского Союза-Ордена Н.Сахновский предпринял мужественный шаг: репринтно переиздал опальную книгу в Буэнос-Айресе, а спустя девять лет, к 60-й годовщине убийства Царской Семьи он выпустил еще один тираж книги Н.А.Соколова, снабдив ее собственноручной “Краткой сводкой других показаний, опубликованных за истекшие 60 лет со времени

Чикагская диаспора выходцев из России играла одну из ключевых ролей в организации октябрьского переворота в 1917 году и в становлении на территории России не власти советов, как это принято называть, а подлинной чекистской диктатуры, послав значительный отряд своих представителей (более сотни) для пополнения кадров РВС и ВЧК.
Тут надо отметить, что название города скотобоен — “Чикаго” и тайный смысл наименования спецслужбы — “чека” — восходят к одному смысловому корню в особом воровском жаргоне — “чик” или “чек”, обозначающему забойщика скота Екатеринбургского убийства”, откуда я и почерпнул сведения для главы “Чикагский след”.
По поводу линии Исаака Дон Левина Н.Сахновский делает следующие ссылки: “В 1973- м году, известный американский журналист Исаак Дон Левин, выпустил книгу своих воспоминаний, отчет о которой появился в статье Л.Баркалова, в “Свободном Слове Карпатской Руси” (“Русское слово” № 584,14.8.76)”.
.

По сообщению писателя Г.П.Калюжного, Олег Васильевич Волков в начале 20-х годов сопровождал какого-то американского журналиста в его поездке в Екатеринбург, где они посещали дом Ипатьева. А в Москве побывали они у М.Покровского. Возможно, О.В.Волков сопровождал Исаака Дон Левина.
Относительно Ричарда Халибуртона Н.Сахновский в своей сводке сообщает следующее: “В 1972 году мы узнали о появлении на книжном рынке книги известного американского журналиста Ричарда Халибуртона под заглавием: “Семимильные Сапоги”... Несколько глав его книги посвящены его поездкам по России (Статья Корчевского в газете “Наша Страна” № 1168)”.

Вспомним прозвище главы пугачевской “контрразведки” Зарубина, отличавшегося нечеловеческой жестокостью, — Чика! В некоторых источниках фамилия одного из главных цареубийц Шаи Голощекина дается в варианте Голочекин. И совсем недавний пример — ростовский изувер Чика-тило.
В этой связи уместно вспомнить некоторые перипетии и так называемой “Великой” Французской революции. В книге российскою эмигранта Л.Н.Кея (скорее всего псевдоним) “Мировой заговор” (Нью-Йорк, 1975. Москва — переиздание без указания года) об этом говорится следующее;
“Известный французский историк М.Гоер заметил странный факт, что Даптипу поставлен памятник и улицы названы его именем, но нет ничего, что напоминало бы о Робеспьере. Это произошло потому, что в своей последней речи Робеспьер открыл, что революция совершалась не французами, а иностранными агентами; он заключил: “Я не верю этим иностранцам, чьи лица покрыты маской патриотизма и кто старается показаться более республиканцами, чем мы сами... они агенты иностранной силы... эти агенты должны быть уничтожены, несмотря на их артистическое вероломство и маски, которые они всегда носят”. Эта речь стоила ему жизни, потому, что он решился выразить свое презрение агентам Ротшильда, которые стали фактическими управителями Парижа. Будучи сам финансирован из тех же источников, Робеспьер был недоволен, что “Каждый день Комитет Общественного Спасения делает то, что он

Конечно же, чикагские мастера кровной мести, пыток и беззаконных убийств не были просто волонтерами, но являлись полномочными представителями теневого чикагского капитала, главари и воротилы которого нуждались в так называемой качественной информации об исполнении их кровавых сценариев в далекой России. Роль их тайного официоза выполняла “Дейли Ньюс”. Особо их интересовал вопрос о Царской Семье, с которым неразрывно связана проблема реальной власти над Россией. Когда профаны путались в потоке противоречивых и часто взаимоисключающих сообщений о судьбе Императорского Семейства, “посвященные” легко ориентировались (да ориентируются и сейчас), где “деза”, где “утка”, а где “верняк”, столь необходимый для гарантированной политической и финансовой деятельности.
И профессор Покровский (как потом и Ермаков) не совершил случайную ошибку, не нарушил партийной дисциплины, выдав Дону Левину информацию секретного свойства. Представителю своих подлинных заокеанских хозяев он просто не мог дать “дезу”, так как прекрасно понимал, зная их нравы, что эта информация обязательно будет проверяться и перепроверяться... Однако, эту необходимую утечку информации нужно было как-то блокировать ложной версией убийства и сокрытия его следов — “дезой” для профанов, которая понадобится тогда, когда придется прятать концы в воду в случае изменения политического курса в России.